– Да, – говорю. – Конечно, рад, а как же.
– Жалко мне тебя – надо же, на какую скверную девку угодил. Она сейчас в тюрьме сидит?
– Три года ей дали.
– И поэтому никто не хочет за тебя отдавать дочь?
– Наверное… а по правде, ни к кому я и не сватался.
– И поэтому у тебя никакой власти в приходе?
– Все считают – не должно было такое случиться с Бритой. Дескать, умный бы был, ну вот как ты, к примеру, – поговорил бы с ней, узнал, с чего она так мается.
– Нечего серьезному хозяину вникать, что там всякие негодницы замышляют. Не мужское это дело. Один вред от них.
– Нет, отец, никакая она не негодница. Гордая чересчур – это да.
– Что в лоб, что по лбу.
Тут заметил я – отец вроде меня подначивает, но продолжил:
– Говорят – ты должен был сказать, что ребенок родился мертвым. И все дела.
– То есть, значит, и наказания никакого?
– И знаешь, что еще говорят? Говорят, ты бы на моем месте ни за что так не сделал. Заставил бы служанку молчать, ничего бы и не выплыло.
– И тогда бы ты на ней женился?
– Ну нет… тогда и нужды бы не было. Подождал бы пару недель и отослал домой к родителям, а там бы и оглашение отменили – дескать, не по душе ей у нас, Ингмарссонов.
– Это да… это правильно. Но они-то, в приходе, чего от тебя хотят? Чтобы такой молодой парень мудрый был, как старик?
– Я же говорю: весь приход считает, что я обошелся с Бритой плохо. Не по-людски.
– Плохо! Вот тебе и раз! Она-то с тобой еще хуже. Сколько сраму для порядочных людей.
– Так-то так. Но ведь я взял ее силой. Против воли.
– И что? Ей бы только радоваться.
– А ты не считаешь, отец, что она угодила в тюрьму по моей вине?
– Она сама себя туда посадила. Я думаю так.
И тут мне показалось – не прав отец. Я помолчал. Встаю и раздельно так спрашиваю:
– То есть ты, мой отец, не считаешь, что я должен что-то для нее сделать? Осенью, когда срок закончится?
– А что ты можешь сделать? Уж не жениться ли на ней?
– Ну да. Именно жениться. А что ж еще?
– Так она тебе нравится?
– Нет. Теперь нет. Убила она мою любовь, вот как я скажу.
И тут отец закрыл глаза и погрузился в размышления.
Я ждал-ждал и не выдержал.
– Не могу себе простить, что стал причиной такого несчастья. – Опять подождал, но отец словно и не слышит. – Последний раз я ее в суде видел. Она и не оправдывалась, только плакала, что лишилась ребенка. И ни слова плохого про меня. Все на себя брала. Даже у судьи глаза были на мокром месте. И дал-то он ей всего три года. Все думали, хуже будет.