– Слушай, а Кати все нет. – Лена еще раз выглянула в окно, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. – Они же должны были хотя бы прийти и сказать, что ничего не нашли.
– Целуется, наверно, с этим уродцем в кустах, фу-у-у, – Аня зевнула, лениво развалившись по кровати.
По Лене пробежали мурашки, но тут ей словно стрельнуло в голову: уродцем! Раз даже Аня это видит, то Катька тем более! А, значит, она просто обиделась на грубый выпад и сидит у себя.
– Пойдешь к ней?
– Не-е, я лучше тут поваляюсь. Только ты давай недолго, я спать лягу и дверь закрою, будешь через окно лезть.
– Да я быстро, – Лена пулей выбежала из домика. Вечер был свежим, пахучим и тихим, именно таким, которые так любила Лена, и ей безумно захотелось сейчас быть с Катей. Но подруги не оказалось в домике. Ни в нем, ни на пляже, ни на главной аллее, куда она отправилась с Дорофеевым. Где жил Сережа, она не знала, зато видела, куда уходил Саша.
«Может.… Сходить к нему.…Давай-давай, не вечно же мне быть тенью Кати».
Но и Саши у себя не оказалось. Его сосед, помощник Лены по отряду, Валера, сказал, что Тихомиров куда-то ушел, перед ним не отчитывался, а сам Валерий собирается спать, чего и многоуважаемой Елене советует.
«Ну и черт с ними всеми, – плюнула Лена – пойду спать, пусть сами разбираются».
Лена долго ворочалась, отмахиваясь от мыслей и комаров и, наконец, все же встала чтобы проверить Катю: вдруг что-то случилось и надо идти сообщать главной вожатой.
В одной ночнушке, на цыпочках, чтобы не будить Аню, она проскользнула и уже
скоро была у Кати.
Лена решила заглянуть в окно. Комната подруги выглядела также как и ее собственная. Две кровати, две тумбочки, стол и шкаф. Катя мирно спала, а рядом с ней у подушки лежала охапка ромашек.
Лена устало поплелась к корпусу, шлепая надоедливых комаров, то и дело шипя от того, что в босые ноги впивались мелкие сосновые шишки.
Она заметила фигуру, сидящую на ступеньках своего домика.
«Саша?», – с надеждой подумала она. Воображение девушки сразу нарисовало букет ромашек, который в свою очередь достался бы ей… Ведь они могли договориться с Дорофеевым, когда сегодня днем ждали тут девчонок, и тогда… Вся бы обида на Катю, на Сережу, на весь мир бы прошла.
Но на ступеньках сидел сам Сережа, с засунутой за ухом ромашкой.
– Как ночная пробежка? – ухмыльнулся парень. Странный ты наряд для марафона выбрала.