Приятно было находиться в прохладе столичного парка – по сравнению с жарой, стоящей на западных землях, лето в столице было невероятно приятным. Увиденное там вызывало сильное беспокойство: за всю весну не выпало ни одного дождя, урожай едва пробился на полях – если так продлится и дальше, вслед за засухой придёт голод. Конечно, всегда можно перераспределить урожай, собранный на других землях, но лучше было бы сейчас попробовать что-то предпринять для западных земель.
Обсуждая увиденное на западе, Эйтан и Йован шли по дорожке личного парка правящей семьи: зелень буйствовала, цветы благоухали – и этот контраст заставлял Эйтана чувствовать вину. Конечно, он не может управлять погодой, но то, что здесь сейчас просто так цветут цветы, а там – на западе – не могут пробиться побеги хлеба, казалось ему крайне несправедливым. Ему вспоминались измождённые, недоверчивые лица, недовольно отмахивающиеся от разговоров землепашцы, не верящие, что сделать что-то можно, повторяющие, «так бывает» да «на всё воля Мира» …
Эйтан чувствовал тяжесть в груди. Он должен, обязан что-то сделать для людей тех земель…
От этих тяжёлых дум его отвлёк низкий мужской смех. В один миг Эйтан с раздражением подумал было, что сейчас смеяться кощунственно, но в то же время этот смех вызвал в нём давно забытую, утраченную радость.
С изумлением Эйтан осознал, что слышит не просто смех, а смех отца: после смерти матери Эйтан ни разу не видел отца улыбающимся.
– Мне кажется? – изумленно спросил Эйтан у Йована.
– Не думаю, – покачал головой друг. – Это голос правителя.
«Отец? Здесь, в личном парке, принимает кого-то? Никогда не слышал о подобном!».
Эйтан зашагал быстрее, и вскоре убедился – уши его не обманули.
Посреди пышно цветущих кустов, в белой беседке, был накрыт столик с чаем и угощениями. Чаёвничали окруженные солнечным светом и благоуханием цветов, правитель, и, сидящая спиной к Эйтану и Йовану, рассмешившая правителя Адайль Небула.
Что-то кольнуло в груди у Эйтана от этой картины. То ли потому, что раньше отец проводил так время только с мамой, то ли потому что «важная аудиенция», ради которой был отложен разговор о засухе на западных землях, оказалась простой болтовнёй, то ли потому, что отец ни разу не приглашал его на такую неформальную встречу.
Слегка раздосадованный, Эйтан резко шагнул вперёд. Йован попытался его удержать, но воззвать друга к голосу разума у него не вышло.