Я встречаю Полину уже в коридоре, она мешает пластмассовой ложечкой противный кофе из автомата. Дима сидит рядом на корточках, завязывая шнурки на кроссовках, коротковатая толстовка обнажает спину – на ней тейпы. Он пытается подняться и охает, держась за поясницу. Полина выкидывает недопитый кофе в мусорку и помогает ему разогнуться. Заметив меня, соперники мрачнеют.
– Твои, – отдаю ей перчатки, оставшиеся на трибуне. Я чувствую себя, будто застукала ребят с поличным.
Полина с благодарностью забирает.
– Всё хорошо? – спрашиваю, когда мы немного отстаем от её партнёра.
– У Димы травма спины, – нехотя признается Поля. – Нужна операция. Что если ему станет хуже, уже на месте, когда мы прилетим? Я боюсь, что сделают ставку на стабильность, а… – она заминается, проглатывая имена. – Кого-нибудь другого вторым номером сборной.
– Н-да, – слова поддержки тут излишни. Поля права, в их случае одна осечка и все заработанные грибы улетят в чужую корзинку.
Мы вместе с тренерами устраиваемся на задних сиденьях автобуса, Охламонов разваливается в кресле, становясь похожим на старого уставшего кота. Они с Лидочкой довольны, мы откатали на ура.
– Ну-у, – тянет он слишком громко для набитого автобуса, – сами то рады?
– А чего радоваться? – Андрей невозмутим. – Мы готовились, мы показали это. Кто ерундой страдал, тот жопой лед полировал.
Плечики Леры вздрагивают.
– Давай потише, – шепчу я ему.
– А то что? – он смеется и достает наушники. – В чем я не прав? Сейчас хорошая партнёрша на вес золота.
– Андрей, в самом деле, – Охламонов ожесточенно застегивает молнию. – Катают в паре, значит, отвечают оба. И у вас у всех партнёрши – профессионалы своего дела, – он говорит еще громче, чтобы Лера услышала. – Просто так бывает, слишком сильно хотели показать себя.
Андрей наклоняется к Охламонову, касаясь губами уха тренера. Почти касаясь, чтобы я слышала.
– Святослав Юрьевич, не врите себе, я был, есть и буду, а танцовщица Алёна Колесникова появилась после меня.
– Я пойду, – одергиваю куртку и встаю.
– Ну, Алёна, куда, – Лидочка пытается усадить меня на месте.
– К родителям, они живут недалеко, – в этом лишь половина правды, но мне всё равно, как я сейчас выгляжу. Я пробираюсь между узких рядов, отмахиваясь от костюмов, чехлы от которых зацепили за верхние поручни. Сдвижная дверь открыта, и я вылезаю.