Снова оглядевшись, нет ли кого рядом, девушка с трудом сделала
несколько шагов, чтобы оказаться в кустах, а затем и за ними - на
газоне с ровно подстриженной травой.
Здесь, снова прислушавшись к звукам вокруг, она потратила
некоторое время на то, чтобы поспешно обыскать саму себя...
Полностью не получилось. Ой, страшно стало... Оружия-то на ней,
холодного в основном... Напоследок приподняла подол юбки и
уставилась на свои ноги в туфлях с очевидно смертоносными
каблучками, потому как были они закованы в серебристый металл.
- И что мы имеем? - прошептала она, чтобы услышать свой голос. -
Килограммов десять холодного оружия на себе! Обалдеть. Если я ношу
его в этом месте давно, то неудивительно, что похудела... А вдруг
меня... в смертницы готовят? Вот ведь ужас!.. Но... бомбы на мне,
кажется, нет. И... где же я?!
Жутко захотелось увидеть себя в зеркале. Но, пока такового рядом
не находилось, а искать некогда. Ирина потянулась потрогать свою
голову, необычно тяжёлую, что ощутила только что. Всего лишь
подняла руку коснуться волос. И взвизгнула, отдёрнув руку, а потом
сунув в рот окровавленный палец, горящий раскалённой болью. Ибо
голова оказалась точно не её! Толстых тёмно-каштановых (уловила
краем глаза цвет свесившейся пряди) кос, закреплённых острыми
спицами и ещё какими-то погремушками, у неё в жизни не было! Всегда
только короткая стрижка! И вообще она по жизни крашеная блондинка!
"Надеюсь, спицы не отравлены!" - суматошно подумалось, пока не
знала, что останавливать в первую очередь: кровь, которая деловито
сочилась и сочилась из уколотого пальца, или - слёзы, которые от
боли лились без её "разрешения".
Наконец она успокоилась, а палец перестал кровоточить. Но, когда
она отвела от себя ладонь посмотреть на прокол, изумиться с той же
силой, как было только что, не удалось. Устала удивляться. Поэтому
просто смотрела на ладонь, узорную от странного рисунка с
непонятными знаками и даже цифрами. Ни от крови, ни от слёз узор не
поплыл. Нарисован какими-то несмываемыми чернилами? Татуировка?
Среди птичьего посвистывания и шелеста листьев послышался
странный упорядоченный звук. Удивлённая и насторожённая, Ирина
осторожно подошла к кустарниковой стене и выглянула.
Хлопая в ладоши и напевая что-то ритмичное, чуть дальше от её
невольного убежища, на широкой дорожке стояли две девушки, а между
ними кружилась третья. Подозревая в них недавних обидчиц (по
длинным платьям, чьи юбки тяжело развевались в движении), Ирина,
тем не менее, глаз не могла оторвать от того, что делала третья
девушка, танцовщица. Как плавно она кружилась и подпрыгивала,
казалось, к самому вечернему небу, словно пытаясь взлететь! И как
страшно и прекрасно во вскинутых руках сверкали то вылетающие, то
исчезающие ножи, словно смертоносные веера! В свете летнего дня
этот танец завораживал до слёз!.. Ирина даже забыла о боли во всём
теле...