В самом конце торгового ряда, на окраине города, издалека виднелись широкие деревянные ворота, над которыми сиял огромный, наколдованный лотос, горевший белым пламенем. Туда стекалась основная часть толпы. Отстояв в очереди, ребята протиснулись к воротам, и в общей толкотне их вынесло на широкое поле. Под светом полной луны перед ними простирались десятки рядов с бесконечным количеством одинаковых участков.
Одно место представляло собой участок земли метр на метр, на котором была установлена стеклянная колыбелька. Поскольку новорожденных ювелиров прибыло много, и чуть ли ни каждого сопровождал табор взволнованных родственников, стоять прямо возле колыбельки взрослым не разрешалось.
– …Уважаемые родители, просьба освободить площадку проведения и отойти за ограждение, как только вы разместите ваших детей. Повторяю: просьба встать за серебристой линией, чтобы обеспечить максимальный контакт детей с их будущими камнями энергии… – голосил оратор, стоявший на сцене в так называемой зоне для сопровождающих. Подавляющее большинство родителей-ювелиров старалось устроить своих детей поближе к ограждению, чтобы иметь возможность видеть своими глазами, как к ним спустятся камни энергии, и, захваченные борьбой за лучшие места, совершенно не обращали внимания на оратора.
– Ну, вот, укладывайся… – приговаривала Алена, опуская плачущую Лили в колыбельку, – ничего страшного, скоро получишь свой камешек, и поедем домой, спатеньки…
– … Сколько детей… Почему им обязательно нужно так орать?! Их же не режут, в самом деле! – Диамант метался из стороны в сторону, красный как помидор.
– Мы недалеко… Будем смотреть, как к тебе придет твой камешек… Станешь совсем взрослой, настоящим ювелиром! – продолжала Алена, потихоньку отпуская дочь. То ли слова ее звучали убедительно, то в стеклянной колыбельке было заложено убаюкивающее желание, только Лили начала успокаиваться и уже вскоре смотрела на маму сонными умиротворенными глазами.
– Ох, не хочется мне нашу малышку одну оставлять… Вдруг что-то случится?… Алена, вдруг ее украдут! – почти плакала Илона, непрерывно оборачиваясь назад, пока они продвигались к выходу с поля.
– Ничего с нашими детьми не случится. Здесь хорошая охрана. А мы будем стоять тут, совсем не далеко… Вон, смотри! Их отсюда видно, – Алена показала рукой чуть вдаль, где в одной из колыбелек виднелась блондинистая макушка сына Аксиньи, – и потом… Зачем кому-то красть маленького ребенка?