– «Да, харизматичный человек. Он готов на всё, ради общего блага» – подумал я и взглянул на друзей.
В комнате повисла гнетущая тишина, в голове прокручивались картинки невесёлого настоящего и ещё более невесёлого будущего.
– Пора собираться, не хотелось бы попасть под пристальный взгляд электронного ока,– произнёс «Рыба», прервав мои раздумья.
Покидав нехитрый скарб в сумку, я вышел на улицу. Вдохнув глоток морозного воздуха, и растерев лицо снегом, почувствовал облегчение. Сознание прояснилось, пелена негатива и тяжёлых мыслей стала понемногу сходить на нет. Машина Витька грелась, он стоял в сторонке и смотрел рассеянно, куда – то вдаль. По внешнему виду было понятно, что ему тоже это всё интересно и позже, он выдаст целую тираду обуревавших его мыслей. Мимо меня, скрепя снегом, прошёл Семён Арсентьевич, на пару с Трошевым. Сейчас я разглядел, ту «старую машину». Это был чёрный, правительственный «Орлан», ещё первой серии.
«Хороший выбор» – подумал я и обратился к Каменскому:
– Шикарная машина, прямо «членовоз», во всей красе и сохранилась хорошо. Люблю раритетные автомобили.
– Спасибо. Он у меня ещё с незапамятных времен, без ума от этого автомобиля. Холю и лелею, служит мне верой и правдой, – улыбаясь, ответил мне Семён Арсентьевич.
– Антоха, мне с Каменским по пути, заодно «перетру» с ним о делах. Да и багажник в его машине больше размером, «лисапед» закину. Темнеет, не до «покатушек» уже, – сказал «Тролль», готовя своего двухколёсного «друга» к транспортировке.
– Хорошо, как хочешь друг, – ответил я и сел в Витькину «тачку».
Наш импровизированный мини – кортеж, выдвинулся в путь – дорогу. Первой шла машина Каменского, мы с «Рыбой» позади, решили не гнать. Впереди светились огни габаритов «Орлана», мелькали дорожные указатели. Полоса шоссе перед глазами, наводила на раздумья. Всю дорогу не покидала мысль:
«Возможно именно этот человек, явился для меня катализатором. Передалось его жгучее желание, объявить этой суровой и античеловеческой реальности войну. Теперь я вижу всё по-другому и взгляд этот стал радикальнее. Пришло осознание чего – то нового, пока ещё не сформулированного, но уже принимавшего определённые очертания в моей голове. Пора действовать, а иначе опять «галера», серая «плебейская» жизнь, беспросветная мгла «бытовухи» и бесславный конец, с крестом на погосте, как и у многих миллионов соотечественников. Не хочу больше быть «винтиком» в механизме огромной «мясорубки», появилось желание разрушить эту дьявольскую конструкцию».