На следующее утро, завтракая за столом, освещенным ярким зимним солнцем, Герберт посмеялся над своими страхами. В комнате царила привычная атмосфера благообразия, которой не хватало предыдущей ночью, а грязная, сморщенная лапка была небрежно брошена на буфет, что свидетельствовало о том, что в ее достоинства не очень-то верят.
– Полагаю, все старые солдаты одинаковы, – рассудила миссис Уайт. – Боже, и мы еще слушали эту чепуху! Разве могут в наши дни исполняться желания? Даже если и так, каким образом двести фунтов могли бы тебе навредить?
– Наверное, свалились бы на голову, – развязно вставил Герберт.
– Моррис говорил, что все происходит настолько естественно, – вспомнил мистер Уайт, – что может даже показаться, будто бы это всего лишь совпадение.
– Что ж, не вздумай только завладеть деньгами до моего возвращения, – воскликнул Герберт, вставая из-за стола. – Боюсь, это превратит тебя в подлого, скупого человека, и нам придется от тебя отречься.
Мать рассмеялась и, проводив его до двери, смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Вернувшись к столу, она порадовалась, что ее муж получил по заслугам за свое легковерие. Однако все это не помешало ей броситься к двери, когда постучался почтальон, а также вспомнить недобрым словом отставных старших сержантов с их тягой к спиртному, когда оказалось, что ей пришел лишь счет от портного.
– Полагаю, Герберт не упустит возможности сделать какое-нибудь забавное замечание, когда придет домой, – заметила она мужу, когда они сели обедать.
– Осмелюсь сказать, – отозвался мистер Уайт, наливая себе пива, – что эта штуковина все-таки двигалась у меня в руке. Клянусь!
– Тебе показалось, – ответила миссис Уайт, успокаивая его.
– Да говорю же, что двигалась, – твердил он. – Это вне всяких сомнений. Я просто… В чем дело?
Его жена ничего не ответила. Она наблюдала за таинственным незнакомцем снаружи, который, нерешительно поглядывая на дом, по всей видимости собирался с духом, чтобы войти. Не забыв еще о двухстах фунтах, она заметила, что незнакомец хорошо одет и что на нем совершенно новая шелковая шляпа. Трижды он останавливался у ворот, а затем снова проходил мимо. На четвертый раз он замер, держась за калитку, а затем с внезапной решимостью распахнул ее и двинулся по тропинке. Миссис Уайт в тот же миг убрала руки за спину и, торопливо развязав фартук, положила этот полезный предмет одежды под подушку своего кресла.