Я это знала. Об этом думается больше всего на фоне возрастающего осознания ценности жизни.
Вердикт вынесен. Согласие на операционное вмешательство подписано.
Ночь до… Я стою в коридоре спящей больницы и думаю о разном…
Вместе с замешательством во мне росло внутреннее упрямство. Я твердо знала: то, что будет «после» должно стать ярче, сильнее и позитивнее того, что было у меня «до». К тоскливому страху постепенно примешивался жёсткий, несгибаемый стерженёк жажды жизни, не дающий мне прогибаться даже в самые трудные времена.
Чего я боюсь?
Я же еще весной в свой «Дневник целей» снесла пункт избавления от проблемы, которая мучила меня целых десять лет. Когда я записывала это в план, не знала, что поставленная задача должна решиться так кардинально. Было страшно от понимания, что нужно пересечь некую черту, после которой возврата к прошлому не будет.
«К нему итак дороги нет ни при каком раскладе!» – горько усмехнулась я.
Природа бесконечно мудра, она не терпит пустоты. Если чего-то у меня не станет, значит, чем-то всё наполнится. От меня одной зависело, чем я наполнюсь.
Так я стояла и смотрела на подсвеченную фонарями листву янтарно-жёлтой березы. Приходило понимание, что я обязательно заполню образовавшуюся нишу любовью, счастьем, путешествиями, интересной и желанной работой, новыми проектами, и исполнениями самых дерзких, самых смелых мечтаний.
Поначалу я испугалась этих простых и спокойных мыслей. Но с другой стороны, кто сказал, что после операции должно быть хуже? Вдруг лишь сейчас всё наладится по-настоящему?
Если подумать, откуда взялась моя проблема? Она выросла из моих собственных мыслей о непрекращающемся чувстве вины. Что будет, когда уберётся это прошлое из жизни? Вырезать. Начать жить с чистого листа. Наполнить себя всем тем лучшим, что может ещё случиться.
Я невольно улыбнулась. Кажется очень странным, когда женщина в ночь перед операцией думает о том, чем наполнить себя с момента «после». Только я внезапно для самой себя стала строить планы на дальнейшую жизнь.
Более того, думала об этом даже на операционном столе, так как удаление проходило под с местной анестезией. Я была в полном сознании. Что думает человек, которого режут? В моём случае лучшем этапе в жизни, который обязательно начнется, стоит только удалить застарелую, спрессовавшуюся боль, которая называется словом «миома». Она причинила мне слишком много неприятностей.