Там были живые существа, и, привыкнув к новым для себя условиям, я был поражен и восхищен, увидев своего старого ученого друга, который с нетерпением наблюдал за представлением и улыбнулся, увидев, что я его узнал. И вдруг что-то пошло не так, я снова оказался погребенным в стене света и в следующее мгновение вернулся к смертным. Я безучастно смотрел на Робертсона. Я был слишком взволнован, чтобы говорить.
Наконец он спросил:
– Вы видели что-нибудь необычное?
– Мистер Робертсон, вы будете честны со мной и ответите на вопрос, прежде чем я отвечу вам?
– Думаю, да; продолжайте.
– Вы действительно простой смертный человек?
– Вы такой же вредный, как моя жена. Я боюсь, что из-за некоторых проблем с сердцем я весьма смертен, как принято говорить, но я видел достаточно, чтобы смерть перестала быть ужасом. Однако я хочу, прежде чем умереть, оставить это изобретение в законченном виде. Когда я увидел то, что, вероятно, увидели и вы, я перестал заботиться о деньгах. В то же время я хочу обеспечить тех, кого я оставлю после себя.
– Вы, – спросил я, – когда-либо видели при использовании аппарата людей, которые, как вам было достоверно известно, умерли?
– Да, во множестве случаев.
– Как вы это объясняете?
– Я вижу только один вариант. Должно быть, в нашем нынешнем состоянии мы видим несовершенно, возможно, мы недостаточно развиты, чтобы видеть больше, чем малую часть Земли, и еще не осознаем того факта, что главные красоты еще не открыты. Факты и истина существовали всегда, но нам понадобился целый век, чтобы узнать те немногие из них, которые у нас сейчас есть. И, несомненно, это мое открытие – лишь одно из многих, которые еще предстоит совершить, но я думаю, что оно открывает дверь в новый мир. Человек, который проводит свой день в угольной шахте, ничего не знает о красотах природы. Если мы поднимем его на вершину горы, то откровение будет сродни тому, что промелькнуло перед вами, но вы, вероятно, уловили лишь отблеск того, что можно было бы увидеть. С другой стороны, наши глаза, как утверждают окулисты, передают мозгу зрительные ощущения только тех вещей, которые служат зеркалами для отражения света, и, очевидно, такие вещи могут составлять лишь часть того, что есть.
– Так вот, – сказал я, – я видел своего старого друга, который, очевидно, проявлял большой интерес к этому действу, но я не услышал его слов. Считаете ли вы, что необходим какой-то аналогичный аппарат, чтобы заставить нас услышать то, чего мы не слышим в обычных условиях?