В общем, Беверли укладывалась в постель с искренней верой в чудо. Точнее, чудо однажды уже случилось, но ничего хорошего в жизнь не привнесло. Теперь нужно было настоящее и правильное чудо, которое всё вернёт обратно.
Фредерик уснул быстро, а вот у Беверли, чья уверенность успела пошатнуться, не получалось: не давал покоя манящий запах, очертания тела в темноте и лишний орган в собственных пижамных штанах. Беверли никогда не думала о мужчинах в таком ключе. Ещё думалось, что надо всё-таки поговорить нормально: Беверли не претендовала на звание интеллектуалки и занималась типично женскими делами, но раньше не встречалась с неприкрытым пренебрежением Фредерика, неслабо смахивающим на шовинизм.
Не изменяя своим привычкам, Фредерик развалился на кровати и проигнорировал пижаму Беверли; объёмное бельё в женском гардеробе отсутствовало, так что спящим в коротком топе и кружевных трусиках, едва прикрывающих причинные места, он выглядел как красочная заставка порнофильма. Беверли девушки, конечно, не привлекали, даже полагала, что подобное зрелище не для уважающих себя мужчин, но сейчас она была вынуждена признать, что своеобразная эстетика у картины есть. И Фредерик явно не отказался бы на неё посмотреть со стороны.
Беверли же впервые надела купленную на прошлый день рождения Фредерика пижаму: муж подарок не оценил, предпочитал спать в свободных трусах. Не то чтобы одеяние для сна имело принципиальное значение, просто Беверли искренне пугалась вида мужского тела. В целом никогда не приходила в восторг от буйной растительности Фредерика, но принимала как данность факт, что мужчине положено быть волосатым и немного похожим на орангутана, а потому разговоров о красоте не заводила. Беверли так-то достался не худший экземпляр, подруги завидовали.
Неуклюжесть мешала не меньше размера – несмотря на миниатюрные габариты, Фредерик занял почти всю площадь кровати, и Беверли подмывало уйти в другую комнату. Но она выстояла – ради дела! – и наконец-таки уснула.
В этот раз Беверли абсолютно ничего не снилось, а проснулась она от настойчивого зуммера будильника телефона Фредерика, который чаще всего игнорировала, поскольку муж вставал на работу раньше. Сейчас не удалось бы: Фредерик начал ощутимо щипаться, наверняка забыв о маникюре.
– Вставай, всё мимо! Хватит дрыхнуть! – почти дошло до членовредительства, пока Беверли не разлепила веки и самолично не убедилась, что муж остался в её теле.