– Хотели бы вы посмотреть на это? – возобновил он разговор. – Это событие, свидетелем которого можно стать лишь раз в два-три года, хотя оно и может происходить достаточно часто.
Она согласилась, посмотрела в затененный окуляр и увидела крутящуюся массу, в центре которой, казалось, был обнаженный до самой сердцевины пылающий шар. Это был взгляд в огненный водоворот, происходящий там, где никто никогда не был и никогда не будет.
– Это самая странная вещь, которую я когда-либо видела, – промолвила она.
Он стал смотреть в телескоп снова, пока, гадая, кем бы мог быть ее собеседник, дама не спросила:
– Вы часто здесь бываете?
– Каждую ночь, когда не облачно, и часто днем.
– Ах, ночью, конечно. Небеса, должно быть, прекрасны с этой точки.
– Они, скорее, кажутся отсюда больше, чем прекраснее.
– И правда! Вы полностью завладели этой колонной?
– Полностью.
– Но это моя колонна, – воскликнула она с улыбающейся резкостью.
– Значит, вы леди Константин, жена отсутствующего сэра Блаунта Константина?
– Да, я леди Константин.
– А, тогда я согласен, что башня принадлежит вашей светлости. Но вы позволите мне арендовать ее у вас на время, леди Константин?
– Вы и так сделали это, позволяю я или нет. Однако в интересах науки желательно, чтобы вы продолжили свою аренду. Полагаю, никто не знает, что вы здесь?
– Вряд ли кто-нибудь.
Затем он отвел ее на несколько ступенек вниз, вглубь помещения, и показал несколько хитроумных приспособлений для хранения рукописей.
– Никто никогда не приближается к колонне, или, как ее здесь называют, Рингс-Хилл Спир, – продолжал он, – и, когда я впервые поднялся на нее, здесь уже тридцать или сорок лет никого не было. Лестница была завалена галочьими гнездами и перьями, но я все здесь убрал.
– Насколько я поняла, колонна всегда была заперта?
– Да, так оно и было. Когда она была построена в 1782 году, ключ был передан моему прадеду для хранения его на случай, если вдруг понадобится посетителям. Он жил как раз там, где я сейчас живу.
Юноша кивком указал на небольшую лощину, лежащую сразу за окружавшей их вспаханной землей.
– Он хранил его в своем бюро, и, поскольку бюро перешло к моему деду, потом к моей матери и, наконец, ко мне, ключ перешел вместе с ним тоже. Первые тридцать или сорок лет никто никогда не спрашивал о нем. Однажды я увидел его, ржавый, лежавший на своем месте, и, обнаружив, что он от этой колонны, я взял его и вошел. Я оставался здесь, пока не стемнело и не появились звезды, и в ту ночь я решил стать астрономом. Я вернулся сюда из школы несколько месяцев назад и все еще собираюсь стать астрономом.