Моими начальниками были: капитан Романенко, потом капитан Ченский – офицеры очень хорошие, мне было с ними, а им со мной, очень легко работать, потому что я не пил, не курил, был дисциплинирован, и друзей себе нашёл таких же – это Андрей Сокольников, Олег Банщиков, Саша Миндель, Вова Журавлев, Лёша Пак… Мы и в командировки ездили дружной компанией. Во взводе я был секретарём комсомольской организации, членом товарищеского суда. Помню, раз исключил за неуплату взносов Володю Кондратова. Секретарь я был принципиальный, если партия сказала «надо» – комсомол ответил «есть»! Ну, взносы – это понятно, тут вину доказывать не надо: не платишь – значит, не поддерживаешь организацию материально. Другая ситуация, когда разбирали персональное дело Олега Линёва. Он был моим другом, и я его защищал на комсомольском собрании, как только мог. Отношения с ним остались дружескими. Олежка даже подарил мне икону Николая Чудотворца старинную, но без оклада (он выловил её в реке после наводнения). Я очень дорожу этим подарком и однажды ходил с этой иконой в крестный ход на озеро Иргень. А для Олега, помню, я написал картину маслом «Камыши в вазе».
Последнего моего милицейского командира Евгения Васильевича Симонова мы даже сами выбирали. Дело было в 90-х годах. Везде пошла мода выборов начальников, директоров. У нас тоже случились какие-то волнения во взводе, кого-то не устраивал Ченский, и на одном из собраний выдвинули в командиры старшину Симонова. Он был обычный конвоир, «окопный», но грамотный, рассудительный, твёрдый. За него проголосовали, а начальство из УВД согласилось и утвердило. Скоро ему присвоили звание лейтенанта, и так пошла его карьера – он стал позже командиром роты, потом батальона – до самой пенсии.
Отношения у меня с ним складывались хорошие, товарищеские. Он часто подвозил меня и Андрюшу Сокольникова домой на своей старенькой «четвёрке» (он жил в Песчанке). А потом он выиграл на футбольном матче новенькие «Жигули» (нас постоянно привлекали на охрану общественного порядка на футбол, и мы тоже играли в лотерею). Поскольку отношения были товарищескими, я даже как-то позволил себе написать стихотворение о моём командире, шуточное. По сути, я только переложил на стихи байку Якова Палыча Шапрынского о годах его совместной армейской службы с комбатом. Получилось очень смешно, и хотя я изменил фамилию командира, всё равно он на меня потом немножко дулся.