Немецкая реальность нравилась мне, пожалуй, больше всех предыдущих. Внешний порядок очень способствовал установлению внутреннего порядка. Очутившись в Германии, в данности, отличной от российской, вдруг понимаешь, что существует, оказывается, нормальная жизнь с нормальными закономерностями. Гусеницам открываются заманчивые и, самое главное, хорошо предсказуемые перспективы. Они понимают, что деревьев и кустов хватит на всех, пусть не элитных сортов, но обычной, средней калорийности, и их счастливая насекомая старость обеспечена. Есть, конечно, определённые проблемы, но алгоритмы их решения тоже изучены и налажены. В этом ключе я и обживался, старательно работая, как и положено настоящему немцу. В свободное время я ездил по Германии, заезжал тройку раз к родственникам в других городах и общался с немцами. Последнее, учитывая, что я приехал в Германию совершенно один, не только доставляло мне удовольствие, но и было жизненной необходимостью, особенно на первых порах. Моя не очень коммуникабельная натура, перемещенная в чуждое по рождению, воспитанию, устройству и языку государство и испытывавшая в начале сильный дискомфорт и фрустрации, сумела-таки мобилизоваться и найти удовольствие от общения с немцами. Этому немало способствовало положительное и внимательное отношение большинства их ко мне, за что я очень благодарен им до сих пор, особенно Аньес и Штефи. Я, конечно, тешу себя надеждой, что и они с положительным настроем (а Аньес и Штефи с чуть учащенным сердцебиением) вспоминают время, проведённое со мной. Но это уже неважно. Новая реальность часто стирает своим ластиком старые дорожки и путает след. Оглядываешься назад, и понимаешь, что иногда бывает трудно рассмотреть прошлое через тот бурелом, который ты прошёл по дороге из одной реальности в другую. Оно было, это светлое прошлое, но сделало своё светлое дело и прошло. Кстати, в Германии я понял одну истину. Женщина в Германии такая же женщина, как и у нас. Она всегда даст больше, чем её просят. И в хорошем и в плохом. Это её неотъемлемое свойство.
В больнице сложилась одна компания молодых людей, в которую меня со временем приняли. Она получилась интернациональной, так как там оказались кроме меня и десятка коренных немцев ещё два поляка, серб и словак. Общались мы свободно, никого не волновала национальная принадлежность, хотя без шуток в национальный огород каждого не обходилось. Но шутки были безобидные. Все были равны. Периодически компания ходила по пятницам в бар. Обычно пили пиво, но по особым поводам переходили на текилу. Я не всегда присоединялся к ребятам, потому что часто дежурил по пятницам. Помню, на второй раз моего участия в посиделках, на этапе присматривания ко мне, разговор зашёл о России, политике, водке и прочих российских атрибутах. Немцы осторожно изучали меня с нерабочей стороны. С жизнью в России в целом они уже были в основном знакомы по рассказам иммигрантов, работавших в клинике кто врачом, кто санитаром. Я лишь закрашивал некоторые оставшиеся белые пятна в знаниях немцев о далекой холодной стране. После того, как мы подробно выяснили, как, с чем, с кем и по какому поводу надо пить водку, что пить на следующий день и как остановиться, с водки мы перешли на баню и потом на русских женщин. Юрген, больничный ловелас и врач-уролог без комплексов, близко знакомый с половиной медсестёр в клинике, спросил, как охмурять русских девушек и как они вообще в сексе. Тут я вспомнил фразу какой-то нашей женщины на одном из первых телемостов между СССР и США о том, что в СССР секса нет. С делано грустным лицом я её повторил. Повисла неловкая тишина, но я быстро объяснил ситуацию. Компания ржала долго. На следующий день фразу об отсутствии секса в России знала уже вся больница и ещё пару недель мне в шутку сочувствовали, кое-кто предлагал помощь в этом деле, адреса и т. д. Я подыгрывал и говорил, что это было в СССР и что сейчас, после падения железного занавеса ситуация потихоньку нормализуется и что, в принципе, я, знакомый с успехами Германии в съемках видео на эту тему (только понаслышке, конечно же), и приехал, чтобы восполнить пробелы в прошлом и основательно перенять богатый немецкий опыт.