– Осип, ишо ш ребяты от быков не пришли, – сказала Арина.
– Ну, нихай, Наташа и Манюшка подождуть их и уместе тады и придуть. Ветерок дуеть и с востоку от и зима будя оттуль: холодная.
Народ уже толпами шел со всех сторон хутора, и Осип подумал: «Надобно б ишо чуток раньше».
Приблизившись к церковному двору, брат Иосифа Григорий встревожено воскликнул:
– Братка Осип, глянь на крышу, какойся человек крясты вон с куполов срубливаить, дак не один, а вон ишо два лезуть, – глянул на брата в недоумении.
– Грец их знаить, прости господи, таперича што ни день, то новость. Зараз усё узнаем, – сказал Осип, приближаясь к дверям церкви, перекрестившись перед храмом и еще раз перекрестившись перед самой дверью в церковь, «отвесили» глубокие поклоны. Из двери навстречу им вышел человек в военной форме с иконой Николая Угодника.
– И куды ты икону Николая Угодника тянешь? – спросил Григорий.
– Куды – куды, – передразнил военный, – а вон туда, на костер.
Григорий схватил икону, потянул к себе и вырвал из рук военного.
Войдя с иконой в церковь, они такое увидели, что не приведи господи никому такое узреть.
Местные коммунисты, парторг, председатели колхоза и сельсовета, бригадиры и прочие хуторские активисты – безбожники вместе с военными снимали со стен у алтаря иконы, выносили священные книги и прочую церковную утварь.
Пришедшие прихожане толкали, кричали, мешая тем громить церковь, т.е. «работать».
– Проклятые антихристы, церкву закрывать у такой празник – над богом ругаца. Ироды проклятые. – кричала бабка Фекла и байдиком огрела антихриста по спине, снимавшего икону.
– Идолы окаянные! Место оскверняете и бога не боитесь. Во, дьявол уселяица! Спаси, господи! – Старый Нефёд перекрестился и поцеловал икону Божьей матери, к нему подошёл местный коммунист Игнат Наумович – бригадир колхоза и оттолкнул от иконы.
– Хватить, дед Нефёд, расцаловалца, иди свою бабку цалуй, уходи у сторону, – сказал и толкнул деда с большей силой, тот еле удержался на ногах. Он снял икону и понес к двери.
– Родимец распроклятый, моя бабка уже пять годов на том свете, а ты мине туды залышаешь – и, сжав кулаки, обеими руками начал бить Игната куда поподя.
– Дык я вот икону отнясу и сам туды до бабки тибе отправлю, – путаися тут под ногами.
Арина подошла к Осипу и прошептала на ухо: