– Да иди ты ишо отцель, – буркнул Иван со злом на Савку. – Ото б были усе такие, как Савка, дак и шуму б не было б, глотки пораззявляли.
Костер горел потрескивая. Народ, возбужденный и озлобленный на представителей власти, но запуганный событиями предыдущих лет, стал разбредаться с церковной площади.
– Подьиспортили мы празник у хуторе, – подкуривая папиросу, произнес Яков Федорович – председатель колхоза.
– Походють по ярморку, трохи заспокоюца, а домой придуть да ишо песняка заиграють. Казаки выносливые, тут табе и плачуть, и тут же гогочуть.
– А мы чи не казаки? Тольки што, партейные, и нам надо у свои хаты итить к гостям, да по стопочке самогончика пропустить, да с холодным с кваском, да с гардальчиком али с хренком, – причмокнул Никифор, глядя на Ивана Пруцака.
– Цыц, Никифор, а то ишо с партии выключим. По чужим бабам бегаешь, да ишо збираися незаконные празники празнывать, – Иван Пруцак оглянулся на военных, стоявших вдали от костра, куривших папиросы. – Я табе попразную, будешь коло церкви дежурить целый день.
– А можа ты мине запрятишь и на свою бабу лазить, тады кастрируй как подевника, – возмутился Никифор.
– Вот договорися, сключим с партии, и уся катрация, – остановил разговор парторг колхозной ячейки.
Этикет взаимоотношений прихожан не был нарушен столь необычным, неприятным событием. Они здоровались с уважением друг к другу, казаки – мужики снимали головные уборы, кланялись и обменивались рукопожатиями. Женщины, здороваясь, делали поклон или кивали головами. Поздравляли с празником друг друга, желали здоровья и благополучия, а с родственниками и кумовьями ещё и обнимались, целуя в щеку.
Уходя домой, проходили верез ряды стоящих спекулянтов.
С пустым карманом или кисетом сильно не разгонишься на покупки. Хуторянам нужно было многое из привезенного товара спекулянтами, но они останавливались только на той покупке, которая нужна была очень и очень необходима, по их выражению – « позарез».
– Арина, а скольки ж у нас унуков? – залезая в карман за кисетом, спросил Осип жену, остановившись возле леденцов на палочке.
– Да уж боля тридцати. Чи тридцать два, чи тридцать три. Осип, да чи ты усем сбираися брать, усамым маленьким возьми, а старшим уже можна ради празника и самогону по стопке улить.
– Ну, тады подсчитай маленьких, – Осип стоял и ждал, когда Арина по пальцам пересчитает внуков.