– Да ты чиво, товарищ майор Пруцаков, выж уместе росли, ты ж знаешь мого сына Ивана, да он мухи не обидеть и уласти не мешал.
Иван перебил деда Осипа.
– Мухи – то он не обидел, а вот Совецкую уласть, не дюже признал. Народ боломутить своим богом, а? Вот у этих бумагах усё написано, кто они. Твой сынок и зятек ответять по закону. Ещё от закону нихто не схоронился. Гляжу ты не сам, а ишо и Раису приволок, она ж брюхатая, ишо у дороге розродица. Рискует собой, а муженька спасти хочить.
Когда – то он так хотел заполучить эту хуторскую красавицу себе в жены, и её отказ на сватовство до сих пор был открытой кровоточащей раной. Не простил её унизительный отказ, а теперь радовался её горю, что хоть как – то с чужой помощью унизил своего соперника. Он ревностно и безжалостно любил эту женщину, и его желание обладать ею не стерли ни года, ни её положение.
Направляясь к двуколке, где сидела Раиса, он немного растерялся.
– Ну, здорово, Раиса Осиповна. Мужа приехала вызволять, да? Зря это я табе говорю. Для нево дороги домой нету. Он ураг народа, ураг Власти Советов, ясно? Это говорить майор Иван Пруцаков, сотрудник НКВД, – подчеркнув свой ранг и причастие к высокой власти, он развернулся и пошел к машине (воронку).
Раиса окликнула его:
– Иван, ну хоч раз можно свидеца с Александром, ну хоч на слово? – взмолилась Раиса.
– Запрещено законом. Гоняй домой на хутор, да дорогой не разродись, – строго сказал Иван, открывая дверцу машины.
Осип подошел к кобыле развязал вожжи, задумчиво посмотрел на влезающего в машину земляка – товарища майора.
– Вот гад проклятый, иво работа, иво работа, под нас яму вырыл. На чужих смертях сабе погоны и звездочки вешаить. Есть бог, добереца до идола проклятущего, душегубца. Ты знаешь, дочка, он учора приезжал на «черном воронке», энто он сам сказал. – Господи, спаси и сохрани ни учем не повинных Ивана и Александра, защити от урагов и нечисти, – Иосиф усердно перекрестился, глядя на тюрьму. – Ну чиво, дочка, поехали ни солу нахлебавшись, а?
– Не, папань, дай пойду туды я? – Раиса слезла с двухколки, поддерживая живот, и направилась к тюремной двери, подойдя, толкнула. Дверь была заперта, но открылось маленькое оконце в дверях, из которого мужской голос пробасил:
– Ну что надо, говори.
– Нам, мине бы свидица со Степановым Александром Павловичем, – немного оробев, сказала Раиса.