– Он больной, – тихо сказал Лютик, неслышно подходя сзади.
– Сам вижу, – огрызнулся Волчок. – И что?
Кажется, Юфрозина вошла именно в эту минуту.
– Мам, – напряженно сказал Волчок. – Можно, он у нас будет жить?
Щенок жалобно запищал, и его снова стошнило. Дальше все было очень быстро.
Юфрозина взглянула под лавку и закричала:
– У него черви!
Девочки отрывисто взвизгнули, отпрыгнув подальше.
Юфрозина, схватив щенка за шкирку двумя пальцами, выскочила с ним за дверь, Волчок в отчаянии бросился следом, вернулись они без щенка, мальчик цеплялся матери за руки.
– Пожалуйста! – умолял он. – Его можно вылечить!
– У него живот раздут, – отрывисто отвечала Юфрозина, – он уже не жилец! Как ты посмел притащить его в дом, где дети? Руки! Все. Мойте руки!
Девочки уже теснились рядом с рукомойником в кухне – Юфрозина была в такой ярости, как будто щенок был разносчиком чумы. Перехватив взгляд старшего сына, она с угрозой рявкнула:
– Только попробуй еще тронь его. Увижу – утоплю в нужнике!
Я в ту минуту не сомневался, что она это может.
Злобно сверкнув глазами, Волчок метнулся к двери, но Юфрозина бросилась на него, как коршун, и, схватив за горло и за плечо, начала колотить мальчика головой и спиной о стену. Ее ногти впились Волчку в шею, оставив кровавые ссадины, она трясла и била его, как тряпичную куклу, а он, словно кукла, мотался в ее руках, не делая попыток вырваться.
Аранка подскочила и вцепилась матери в локоть.
– Что ты творишь? – закричала она.
Юфрозина отмахнулась и оттолкнула ее, но сына отпустила. Пару мгновений она стояла, тяжело дыша, хватая ртом воздух – а потом стремительно вышла прочь, прямая и жесткая, как железный лист. Я слышал, как хлопнула дверь в комнату, а потом – глуше – дверь мастерской.
– Сука, вот же сука! – причитала Осока.
– Замолчи! – властно одернула ее Пири. – Как ты о матери говоришь!
Осока повернулась к старухе спиной.
– А ты что стоишь, как баран, пока она тебя лупит? – зло крикнула она брату.
Словно по команде «отомри», Волчок отпрыгнул от стены и вылетел за дверь.
Я стоял, онемев, как прибитый к месту. В первый раз в жизни на моих глазах взрослый так жестоко бил ребенка. Опустив взгляд, я понял, что у моей неподвижности была и еще одна причина: оказывается, все это время Ива стояла, прижавшись к моим ногам так крепко, что было больно коленям. Я пытаюсь вспомнить, где был Лютик, но не могу – он словно растворился в комнате.