Улезко-Строганова отпила кофе из изящной чашки и откинулась на спинку кресла. Она с минуту помолчала, обдумывая ответ.
– Государь! Беременность протекает непросто. Был тяжелый токсикоз, повышенная активность плода, да и в целом. С другой стороны, государыня молода, и это не первые её роды, что важно для благополучного разрешения. Она ежедневно проходит обследования. Плод активен. Императрица душевно и физически бодра, а здоровье у неё хорошее. Мы, готовимся к различным ситуациям, но хочу успокоить ваше всевеличие – особых поводов для беспокойства я не вижу.
– То есть вы, Клавдия Петровна, считаете, что всё в порядке?
Она пожала плечами.
– Я думаю, что для волнений у вашего всевеличия нет особых причин. Ну, кроме обычных для подобного случая душевных переживаний по поводу родов и пола будущего ребёнка.
Помолчав, уточняю:
– Когда вы ожидаете начало схваток?
– Минимум дней через пять, государь. Не раньше.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 1 февраля 1921 года
– Значит, никаких признаков нет, и поводов для беспокойства вы не видите?
Главы моих спецслужб нерешительно переглянулись. Наконец генерал Васильев поднялся с места:
– В настоящее время мы не располагаем сведениями о готовящихся покушениях на Священные особы ваших императорских величеств.
Хмуро смотрю на него.
– Ищите. Лучше ищите. И не забывайте о судьбе вашего предшественника, генерала Скалона. Он меня тоже тогда 1917-м уверял, что все под контролем, а погибли сотни людей, включая мою августейшую мать, членов императорской фамилии, главу правительства и прочих высокопоставленных лиц.
Генерал явно сглотнул. Если император уж вспомнил о том взрыве на Красной площади, то значит, дело плохо. Явно государь располагает какими-то сведениями, которых у него, Васильева, нет. А это очень чревато. В том числе и Высочайшим неудовольствием. Мягко говоря.
– Так точно, государь! Утроим все силы!
Перевожу отеческий взгляд на генерала Курлова. Тот вскакивает и, оправив мундир, склоняет голову:
– Так точно, ваше всевеличие! Утроим!
Посверлив командующего Отдельного корпуса жандармов взглядом, киваю:
– Вы свободны, господа генералы. Займитесь делом.
Те откозыряли и покинули мой кабинет.
Обращаюсь к застывшему по стойке смирно шефу Службы безопасности Высочайшего двора генералу Климовичу: