Так вот, сейчас я играл ровно с тем
же набором режимов, что и будучи Абракадабрусом. Привык, что ли. Да
и элемент более полного вживания в мир присутствует.
Ладно, оставим лирику, у меня ведь
великий путь к горе. Уподобимся же Фродо и компании и двинемся
дальше.
А дорога складывалась очень сложно и
я бы, наверное, никогда не смог преодолеть этот маршрут, если бы не
вспомнил о подарочке папаши-дроу. Инфравидение работало не в
фоновом режиме, данную способность следовало активировать. И жрало
инфравидение выносливость, едва-едва подсвечивая красным цветом
живность. Всё же я включил эту способность и двинулся дальше. Мне
пришлось идти потихоньку, с интервалами для восстановления
выносливости. Крался, словно тать в ночи, иногда даже задерживая
дыхание и мысленно представляя, что я всего лишь тучка, тучка,
тучка, а вовсе не метис. Такой подход к делу сработал — я достиг
деревьев, между которыми начиналась горная тропа. Тут мою грудь
покинул выдох облегчения, ведь здесь никто не желал нападать на
меня по причине того, что я не попадал ни в одну агрозону.
Проверено, еще будучи Абракадабрусом. На сегодня тут и закончу свой
великий поход. Пора жать логаут, а то уже мочевой пузырь
припирает.
Выбравшись из капсулы и ощутив легкое
головокружение, я на ватных ногах как можно быстрее помчался в
маленькую комнатку с гордым фаянсовым троном. Вдолбленная за год
проживания с бывшей девушкой дрессура не дала мне сделать это, не
подняв стульчак. Накатившее блаженство быстро прошло. Я вышел из
туалета и по крошечному коридорчику вернулся в комнату.
Квартиру я снимал однокомнатную в
старом жилом массиве. Ремонта здесь не было еще с тех времен, когда
первые люди карябали наскальную живопись и ходили в звериных
шкурах. Вместе с квартирой мне во временное пользование достались:
видавший виды раскладной диван с пледом в клеточку и палас когда-то
красный, а сейчас больше грязно-розовый. На нём присутствовали
характерные вмятины от ножек шкафа — если судить по ним, то можно
было проследить жизненные кочевания шкафа, который раньше стоял в
этом углу, потом — в том, а сейчас кособоко прикорнул рядом с
диваном. Тяжелые бархатные шторы, о которые вполне могла вытирать
сопли еще Екатерина II, были всегда приоткрыты. По наличию или
отсутствию полоски пробивающегося между ними света, можно было
судить о том — день сейчас или ночь.