[2] Ф-1 – разработана в России на
основе французской осколочной гранаты F-1 модели 1915 года и
английской гранаты системы Лемона (Эдвард Кент-Лемон), отсюда и
«лимонка». Автор решил оставить историю развития российской Ф-1 без
изменений, изменив в альтернативе только, что на вооружение русской
армии модернизированная «лимонка» или «фенюшка» поступила в 1922
году, как раз в разгар русско-турецкой войны в Закавказье
[3] Шильд» – с немецкого «щит»,
«ярлык». В данном случае является одним из защитных плетений,
направленных на отражение агрессивных атак, связанных с
огнестрельным оружием и взрывами
- Зачем тебе играть в
молчанку, парень? – со вздохом спросил Тихон, облокотясь на спинку
стула. – Вы крупно влипли, и отпускать вас я не собираюсь. Ты это
понимаешь?
Пойманный диверсант устало поднял
голову. Он сидел со связанными руками посреди маленькой комнатки,
где, кроме трех стульев, большого стола и лампы, бьющей ярким
светом в глаза, ничего не было. Вернее, здесь находились те, кому
по долгу службы нужно было выбить признание из пленника.
Тихон Данилов не любил такие
мероприятия, но посещал их, так как получил четкий приказ: кто
стоит за последними событиями в окрестностях станицы. Выяснить имя,
и что конкретно ему нужно от амурского Тайного Двора.
Пленник отвечать отказывался, и что
только делал с удовольствием – скалил зубы и смеялся. Атаман уважал
право каждого человека сохранять свои секреты и не разбалтывать их
даже под физическим воздействием. Но в данной ситуации вопрос
должен быть решен положительно. Над ними всеми сгустились
нешуточные тучи в виде аристократического гнева. А все знают, как
опасно вставать на пути древних родов. И пусть иногда они сами
прибегают к помощи тайных полувоенных структур, это еще не говорит
об их снисходительном отношении к таковым. Данилов знал, что они
перешли дорогу какому-то клану, и вот только сейчас начинают
пожинать плоды.
- Да мне плевать, что вы со мной
сделаете, - ухмыльнулся пленник, и засохшая корка на губах
треснула, обагряя рот кровью. – Меня все равно уже нет в живых.
- Мы можем договориться, - сказал
Никифор, скрестив руки на груди. Он стоял возле закрытой двери и
внимательно всматривался в бушующую страхом ауру молодого
диверсанта. Страхом, которого пленник старался не показывать
излишней бравадой перед потайниками.