– Это не уродство, а всего лишь видение.
– Я знаю, что такое видения, и с твоим уродством они не идут ни в какое сравнение. Если жрица посещает ведение, он не валяется в припадке и не орёт, как обезумевший.
– Но я над этим не властна. Видения слишком живые.
– Именно для этого и существуют правила… и это! – женщина тронула носком туфельки длинную чёрную перчатку дочери. – Надень немедленно и не смей никогда снимать. Если кто-то из подданных Минфрида узнает, что будущая королева Далирии одержимая, они начнут сеять слухи и домыслы и мы можем потерять самого могучего из союзников, а этого допустить нельзя! Не после того, как безумный Олдрик объявил себя главой независимого королевства и решил оспорить рудники на границах наших с ним земель. Если Минфрид откажется от тебя, не видать нам ни его войска, ни троготов, и тогда Олдрик со своими уродами перегрызет нам хребет. Говорят, один из них – настоящий альх, а ты даже представить не можешь, какая это сила. Остров Ведающих стёрт с лица Линнея благодаря одному из них. То же самое может произойти и с нашим королевством! – женщина подняла руку. – Один взмах – и всё, что тебе дорого, перестанет существовать. Ты понимаешь это, Ивонет? – Сэльга тряхнула дочь.
Девушка поморщилась от боли.
– Но король Минфрид в любом случае узнает о моём «уродстве». Как только… коснется меня.
– Это будет уже после свадьбы, – морщинки на лице Сэльги разгладились. – Я давно знаю Минфрида, он не глуп, и когда узнает о твоей маленькой тайне, будет крайне рад и найдет ей грамотное применение. Верно я предполагаю, милая? – Сэльга в плотных перчатках схватила дочь за острый подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.
– Верно, матушка.
Женщина сморщила носик.
– Простите… Верно, леди Сэльга. Вы, безусловно, правы, – Ивонет опустила взгляд и поникла головой.
– Ох, великий покровитель, как мне с ней непросто! – королева Таврии закатила глаза, изящно замахала веером и направилась в свою карету, приказав Тельману, старшему стражнику, присматривать за принцессой и особенно следить, чтобы она не смела снимать перчатки и поднимать с земли всякую дрянь.
«Кэти, что случилось? Ты плачешь?»
Как только принцесса уселась в карету, на колени к ней прыгнула белая юркая ласка. Она привстала на задние лапки и заглянула девушке в глаза.