— Победу в честном поединке одержал доблестный сэр
Отдубас! — гаркнули откуда-то сзади. Толпа взревела еще
громче. Юрген Бубновый гулко ударил себя в панцирь бронированным
кулаком и с достоинством удалился с площадки.
— Благородный сэр Хорванг вызывает доблестного сэра
Отдубаса на поединок! — снова раздалось сзади.
Я повернулся. Означенный боец, широкоплечий крепыш в кольчуге и
остроконечном шлеме, белозубо мне улыбнулся и, вытащив из-за
широкого пояса два чекана, легко перемахнул низкую ограду. Я молча
отсалютовал ему клеймором…
А дальше началась потеха — бойцы сменяли друг друга,
выстраиваясь в очередь, а мой тяжеленный клеймор порхал бабочкой,
разя из самых замысловатых позиций. Наконец в пыль рухнул последний
супостат, я стянул надоевший шлем, подставив разгоряченное лицо
прохладному ветру, и оперся о меч. Уфф… Вот это разогнал кровь! Зря
я раньше не ходил на эти турниры — столько удовольствия! Вокруг
восторженно ревели зрители. Собравшиеся вместе чемпионы дружно
поздравляли меня с победой, глашатай с торжественным видом
преподнес мне украшенный гравировкой топор, провозгласив одним из
чемпионов турнира «стальной лиги».
Наконец восторги улеглись и я отправился сдавать амуницию и меч.
На миг углядел в толпе знакомую троицу, взиравшую на меня
квадратными глазами.
Парни объявились минут через двадцать. Я успел прогреть мотор и,
откинувшись на сиденье, размышлял, что жизнь, в сущности, совсем
неплохая штука. Всю обратную дорогу ребята засыпали меня вопросами:
кто я и где научился так классно рубиться? Я усмехался и выдавал на
ходу сочиняемые байки. Обалдевшие слушатели только кивали и
переглядывались. Темнело, когда мы подкатили к подвалу с
нарисованной на куске фанеры надписью: «Клуб исторического
фехтования „Скиф“». Я помог выгрузить багаж и, посигналив на
прощанье, уехал в автопарк. Уже дома понял, что именно так
беспокоило меня в странном черноволосом пареньке. Он был
«пауком»…
Мальчишка нашел меня на следующий день и напросился в
ученики.
— Вот, в сущности, и вся история. Странная штука —
жизнь.
Ответом мне было тихое сопение. Юлька спала. Я осторожно
поцеловал ее и уставился в небо. Покой, умиротворение, любимая
женщина… Давно я не засыпал таким счастливым.
Проснулся от прикосновения холодного металла к горлу. Если и не
заорал с перепугу, то исключительно из чувства самосохранения:
малейшее движение в подобных обстоятельствах могло стать фатальным.
Вот я и прикинулся спящим, прислушиваясь и принюхиваясь, пытаясь
понять, что происходит.