– Благодарю вас, ваше высочество, я действительно очень устала и не спала всю прошедшую ночь, – заметила Мадлен.
Луиза обернулась и поманила к себе фрейлину, что сидела с самым недовольным лицом.
– Жизель, будь добра, проводи Мадлен в её покои и вели служанке принести для неё воды, чтобы умыться.
Просьба королевы не понравилась фрейлине, но перечить Луизе она не посмела. Поднявшись со своего места, девушка поклонилась и направилась к выходу. Мадлен последовала за ней.
Как только фрейлины оказались в коридоре, Жизель не смогла сдержать своего негодования.
– Какое неуважение к короне! Как тебя только в Лувр пустили? – стараясь не смотреть на Мадлен, фыркнула девушка.
– Простите, но о чём вы ведёте речь? – искренне не понимая, что сделала не так, поинтересовалась Мадлен.
– И ты ещё спрашиваешь? К королеве и королю следует обращаться ваше величество, это знают все, даже кухарки. А тебе хватило наглости назвать Луизу высочеством, об этом будет говорить весь дворец, сплетни здесь разлетаются по щелчку пальцев. Все будут знать, что в семействе Бланар не уважают королевский род.
– Бланкар, – поправила хамку внучка Нострадамуса. – Моё имя Мадлен Бланкар.
– Ах да, верно. Но знаешь, твою фамилию трудно запомнить. Не припомню, чтобы она звучала в высшем свете. Напомни-ка, кто твои родители?
– Вряд ли ты с ними знакома. Они живут далеко отсюда и давно не посещали столицу, – ощущая нарастающее в душе чувство негодования, произнесла Мадлен.
– Твои родители настолько бедны, что не могут позволить себе путешествие в Париж? – усмехнувшись фыркнула фрейлина. – Неудивительно, что они забыли придворный этикет и не сочли нужным обучить ему тебя.
– Мои родители прекрасные люди. И они учили меня обращать внимание на душу человека, а не на соблюдение им вымышленных кем-то правил этикета, – твердо заявила Мадлен.
– Речи бедняков, – вскинув голову, выплюнула Жизель.
Мадлен уже кипела от злости, желая высказать обидчице всё, что думает о её манерах. Но, помня предостережения Екатерины, держала себя в руках. «Мне нельзя привлекать внимание к своей семье. Если кто-нибудь из любопытства решит посетить Бургундию и отыскать моих родителей, то вместо бедного аристократа, каким в своём письме к Луизе Екатерина назвала моего отца, перед ними предстанет обычный ремесленник», – напомнила себе Мадлен. А Жизель все не унималась.