Сомнений не оставалось: да, я ослеп. Гладкая поверхность, на которой я лежал, казалась не более чем полом знакомого коридора, а обшитая панелями стена, которую я нащупал, как только поднялся на ноги, легко могла оказаться его стеной. Однако коридор был прекрасно освещен. Кто же уволок меня оттуда в это темное место и что со мною проделал? Отчего все тело так жутко болит?
Совсем рядом страдальчески застонали. Сообразив, что стон мой собственный, я поспешил зажать рот ладонью.
В юности, путешествуя с Доркас из Несса в Тракс, а из Тракса (как правило, без спутников) в Орифию, я всегда имел при себе кресало и кремень для разведения костров. Сейчас у меня с собой ничего подобного не оказалось. Обшарив и память, и карманы в поисках хоть какого-нибудь источника света, я не придумал ничего лучшего, как воспользоваться пистолетом. Вынув оружие из кобуры, я набрал в грудь побольше воздуха, чтоб криком предостеречь тех, кто мог угодить под выстрел, и только тут додумался позвать на помощь.
Ответа на зов не последовало. Чьих-либо шагов я, как ни прислушивался, не расслышал тоже. Убедившись, что пистолет по-прежнему переключен на самую малую мощность, я твердо решил стрелять.
Выстрелю одиночным. Не увижу фиолетовой вспышки – значит, я вправду потерял зрение. А если так, не расстаться ли заодно и с жизнью, пока необходимое для сего отчаяние не утратило силу? Или прежде проверить, чем мне сумеют помочь на борту корабля? (Правда, пусть даже сам я – то есть мы – и предпочтем гибель, права расстаться с жизнью у нас попросту нет. Кроме нас, Урд надеяться не на кого.)
Коснувшись свободной левой рукой стены, чтоб без ошибки направить ствол вдоль коридора, я поднял пистолет вровень с плечом, подобно стрелку, целящемуся вдаль.
Вдруг впереди замерцал огонек величиной с булавочную головку: точно таким же алым огоньком сияет Верданди сквозь пелену облаков. Это зрелище оказалось столь неожиданным, что я почти не почувствовал, как вспоротый когтем палец вдавил в рукоять спусковой крючок.
Луч выстрела рассек мрак надвое. Фиолетовая вспышка выхватила из темноты тело стюарда, полуоткрытую дверь моей каюты и смутный силуэт человека, скорчившегося от боли. В руке незнакомца блеснула сталь.
Мгновение – и все вокруг вновь окуталось мраком, однако я убедился, что не ослеп. Как мне ни худо, как ни ломит каждую косточку (казалось, меня, подхваченного смерчем, швырнуло о каменный столб), я вижу! Вижу!