– Ларри не был знаком с Алланом, – сказала Сэндридж.
Вновь наступила неловкая пауза.
Хансард сказал:
– Это не похороны. Это – вечер памяти, если можно так выразиться… если бы вы знали доктора Беренсона, вы бы поняли, что это самый правильный способ о нем вспомнить. Многие из нас были его партнерами по играм. Я познакомился с ним за игровой доской и половину того, что знаю от него, услышал за ней. Мы продолжаем играть, чтобы он оставался с нами.
– Э… хм… извините, – промямлил Ларри.
Сэндридж тронула его за руку и увела прочь со словами: «Мне надо кое-что тебе объяснить».
Через минуту Полоньи сказала:
– Спасибо, Николас.
Хансард перевел дыхание. Никто больше не смеялся.
– Мне самому это показалось фразерством.
Рэйвен заметил:
– Фразерством? Укорять себя за фразерство в окружении политиков, дипломатов и прочих пустозвонов?
Другой гость, бывший посол, сказал:
– К слову о фразерстве, помните, как однажды Хэнк Киссинджер играл за Австро-Венгрию и…
Хансард глянул на Августину Полоньи, она глянула на него, и все остальные словно бы перестали существовать. Хансарду хотелось сказать ей, что они играют в память о Беренсоне, поскольку он, Хансард, убил Беренсона своей маленькой игрой с документами Монтроза. Однако это тайна: бумаги, причины, действия. У государств есть свои императивы и привилегии, но все сводится к тому, кто убивает и кого убивают.
– Вы в числе наследников, – говорил Рэйвен.
– Наследников? – переспросил Хансард.
– Там немного – деньги пойдут в благотворительные фонды, а поскольку квартира в Нью-Йорке, из-за нее будет свара. – Рэйвен шумно вздохнул. – Полагаю, назначить меня душеприказчиком было его последней шуткой.
Хансард подумал: «Нет, последняя шутка – я. Просто не очень смешная».
Рэйвен сказал:
– Мебель и личные вещи предстоит разделить между несколькими людьми из нашей компании, включая вас, Августину и меня. Я поручил составить опись, но из-за всякой ерунды с тем, что у Аллана могли быть служебные документы, это займет несколько дней.
– Я никуда не уезжаю, – ответил Хансард.
Рэйвен кивнул:
– Там Кей Паркс, она тоже в списке. Увидимся.
Он пошел прочь.
Хансард с Полоньи остались одни. Она прикурила следующую сигарету и сказала:
– Вы заметили в собравшихся что-нибудь особенное? Если не заметили, я огорчусь.
– Не говорите так, – сказал Хансард, затем смягчил фразу словом «пожалуйста».