Но Орест говорит, что его родимое пятно – случайность. Обычные точки на коже, случайно образовавшие узор в форме стрелы. В мистику он вообще не верит, тем более в гороскопы и звездные знаки. Его интересует только то, что можно доказать научно, при помощи математики и логики.
Иногда я и сама думаю, что Орест – избранный ребенок. В нем есть что-то особенное: временами в его глазах мерцает свет, похожий на звездопад в зимнюю ночь. Но самому Оресту я предпочитаю об этом не говорить.
– Сотрудники больницы спрашивали, не у нас ли он, – продолжал Орест.
– Что? – воскликнула я. – Они что, не знают, где он?
Орест покачал головой.
– Не знают, – проговорил он. – И это очень странно. Судя по всему, он очнулся еще в конце декабря, несколько месяцев назад. Но человек, пролежавший полгода в коме, видимо, не может сразу встать и сбежать. Такой человек обычно бывает в плохой форме, поскольку организм долгое время не работал как надо. Поэтому Эйгир оставался в больнице ддя реабилитации и тренировок, чтобы восстановиться. Но теперь сотрудники больницы сказали маме, что Эйгир исчез.
– Так он сбежал? – спросила я. – Сбежал из больницы? Или кто-то пришел туда и… забрал его?
Я поежилась. Мне ли не знать, что у Эйгира множество последователей, один другого безумнее.
– Вот и я так подумал, – ответил Орест, – что его забрали последователи. И ты знаешь, что есть у последователей Эйгира?
Я уставилась на Ореста. Что? Что такое еще у них есть?
– Звездные часы, само собой! Астролябия! Месине удалось украсть ее у нас, и теперь она, конечно же, отдала ее Эйгиру. Теперь он снова начнет охотиться за Электрой. Ведь ему нужен тот, кого он считает избранным ребенком, – то есть Электра, – чтобы использовать астролябию.
Но сейчас астролябия не у Эйгира, она лежит у меня в ящике письменного стола! Я улыбнулась и уже собиралась рассказать об этом, когда Орест прервал меня.
– Если бы я только мог добраться до астролябии! Если бы она была у нас! – проговорил он с тоской.
Я улыбнулась еще шире и потянула за ручку ящика. Как удивится Орест, когда увидит астролябию! Ящик, как обычно, заело, и я потянулась за ножом, которым его обычно поддеваю.
– Если бы я мог добраться до астролябии, – продолжал Орест, снова нарезая круги по комнате, – я бы ее уничтожил. Разбил бы, растоптал – нет, я бы ее переплавил!