– Это ты сейчас так настроен: мне много не надо и все такое… А через несколько лет женишься, дети родятся, и жена тебе плешь проест за то, что ты продал эту квартиру в центре. Лучше не надо.
Мне почудилось или его губы и вправду дрогнули, точно Никита собирался заплакать? Я даже замолчала от неожиданности. Только он не расплакался, а произнес довольно сухо:
– Ты хоть понимаешь, что говоришь? Разве я могу жениться?
– А почему нет? – не поняла я. – Ты опять из-за своего глаза, что ли?! Да ну, бред… Это же вообще незаметно! Если б ты мне сам не сказал, я в жизни не догадалась бы.
– Не в этом дело. – На меня он не смотрел, перекладывал карточки с изображением смешных монстров.
Мне опять стало не по себе:
– Есть еще что-то?
– Есть, – выдохнул Никита. – Но тебе не нужно об этом знать.
«У него еще какой-то части тела не хватает?!» – в первый момент я ужаснулась этому, но потом меня начал разбирать смех, который во что бы то ни стало нужно было сдержать, иначе Ивашин не простил бы меня до конца дней.
– Ладно, – выдавила я.
Внезапно он так и просиял:
– Так ты согласна? Берешь меня в долю?
– С такими-то миллионами? Спрашиваешь еще!
Никита начал прямо подскакивать, как мячик, и восклицать:
– Сашка, ты не пожалеешь! Мы с тобой лучший собачий приют забабахаем! Вот увидишь!
– Можно и кошкам выделить место.
– Еще бы! Как же без кошек?! О! Как там у нас классно будет!
Мне показалось, что у Никитки сейчас случится сердечный приступ от радости и никакого приюта он не увидит… Кинув в него карточку со Шлепадлом, я рассмеялась:
– Угомонись, а?
Часто, по-собачьи, дыша, он смотрел на меня счастливыми глазами. Точнее, одним, но мне показалось, что и стеклянный светится восторгом.
– А может, мне самому там поселиться? Тогда все деньги будут целы.
– Пусти козла в огород, – проворчала я. – Нет уж! Я не хочу, чтоб у меня там притон получился вместо приюта.
– Ты что подумала?! – возмутился Никита. – У меня и в мыслях не было…
– Ага, конечно!
Он подмигнул:
– Ну, в принципе, я и у тебя могу жить. Ты же тоже одна.
– Нет.
Это прозвучало так жестко, что самой резануло слух. А свечение в его глазах сразу погасло…
– Это мамина комната, – проговорила я через силу. – И она останется маминой. Даже Артур ни разу там не ночевал.
Опустив голову, Никита бросил кубик, но тут же накрыл его ладонью.