Свое знакомство с юными королевскими особами он начал с определения дипломатии в юмористической форме, а не в виде занудной лекции «слушайте и записывайте».
Именно поэтому дети запомнили его навсегда и воспоминание о нем и о первом уроке у Велимира всегда вызывало у них улыбку. Его красивое и строгое лицо сразу вставало перед глазами, а голос продолжал звучать даже много лет спустя.
Вот оно, это юмористическое определение:
Чем отличается женщина от дипломата?
– Если дипломат говорит «да» – это значит «может быть».
– Если дипломат говорит «может быть» – это значит «нет».
– Если дипломат говорит «нет» – то какой же он дипломат?
– Если женщина говорит «нет» – это значит «может быть».
– Если женщина говорит «может быть» – это значит «да».
– Если женщина говорит «да» – то какая же она женщина?
Дети удивленно захихикали.
Велимир продолжил:
– Неважно, кто вы – женщина или дипломат, думайте, прежде чем говорить.
Сказали не подумав, умейте исправить, исправить можно все, было бы умение и желание. Желайте и умейте, а я помогу вам этому научиться.
5
Уроки танцев очень нравились девочкам и совсем не нравились – мальчикам. Эти уроки вел красивый и всегда немного вычурно одетый в одежду невообразимых расцветок педагог по имени Пустозвон. Девочки старались красиво одеться к уроку, но так, чтобы удобно было двигаться, выделывая замысловатые па и пируэты, которые им приходилось повторять за преподавателем. Мальчики старались всеми возможными и невозможными способами на этот урок не идти или сбежать под любым предлогом, чтобы погонять мяч на лужайке или просто поиграть в догонялки. Пустозвон производил на них впечатление красивого разноцветного пластилинового граммофона, который издавал звуки, двигался, но внутри был пустым и серобурмалиновым. К такому выводу они пришли, попытавшись поговорить с учителем после первого урока, проверяя его обычным для себя образом, задавая глупые, на первый взгляд, вопросы, ответы на которые и легли в основу их мнения о «наставнике» и породили его прозвище «Пустозвон».
В дальнейшем это ребячье первое впечатление было подтверждено полным неумением помнить о сказанном или обещанном учителем. Сам предмет не вызывал у них интереса, а отсутствие уважения к учителю только увеличивало отсутствие желания мальчиков заниматься танцами.