Не здесь.
С тех пор, как Лен умер.
Бун был прав, когда сказал, что озеро слишком тихое. Это так. Особенно в этот час, когда ровную ночную тишину нарушают лишь редкие крики гагары или ночного животного, снующего в подлеске вдоль берега.
Захваченная этой тишиной, я смотрю на озеро.
Я делаю глоток пива.
Я стараюсь не думать о своем умершем муже, хотя это всегда тяжело.
Прошло несколько часов с тех пор, как все ушли. Вечеринка прекратилась сразу после того, как Кэтрин потеряла сознание и упала в траву. Ройсы ушли первыми; Том, бормоча извинения, повел опьяненную Кэтрин по пристани. Несмотря на то, что она пришла в себя всего через несколько секунд, я все еще была обеспокоена. Я предложила ей прилечь и выпить кофе, но Том настоял на том, чтобы немедленно отвезти Кэтрин домой.
– На этот раз ты действительно опозорилась, – прошипел он ей, прежде чем завести моторную лодку и умчаться прочь.
Услышав этот нелицеприятный комментарий, я почувствовала жалость к Кэтрин, которая явно была пьяна сильнее, чем я думала. Затем я почувствовала себя виноватой за то, что я жалею ее. Кто я такая, чтобы ее жалеть, и уж тем более осуждать? Мне ли осуждать Кэтрин Ройс за то, что она слишком много выпила?
С другой стороны, Том ушел в такой спешке, что забыл вторую бутылку вина за пять тысяч долларов. Я нашла ее на ступеньках крыльца и поставила в винный шкаф.
Эли посидел еще немного, погасил огонь и собрал из травы осколки разбитого бокала.
– Оставь это, – сказала я ему. – Завтра я все уберу, когда светло будет.
– Ты в порядке? – спросил Эли, когда я провожала его вокруг дома к грузовику.
– Я буду в порядке, – сказала я. – Сейчас я чувствую себя намного лучше, чем Кэтрин.
– Я имел в виду другое.
Он остановился, глядя на усыпанную гравием подъездную дорожку под ногами.
– Прости, что так разговорился об озере. Я просто пытался развлечь их. Я не хотел тебя расстраивать.
Я обняла Эли.
– Да, но все нормально.
И тогда все действительно было нормально. Но не сейчас, поскольку мысли о Лене скользят в моей голове так же плавно, как гагары на озере. Когда моя мать выслала меня сюда, я не протестовала. Она была права. Мне нужно залечь на дно на несколько недель. Кроме того, я думала, что смогу справиться с этим. Я прожила больше года в квартире, которую делила с Леном. Я не думала, что дом у озера может быть хуже.