– А ты знаешь, кто за ним следом-то прётся? Может, целая шайка по полю подползает! – Миха вышел на дорогу под палящее солнце и остановился, угрюмо набычившись. Напарник его встал рядом, опустив вниз остриё алебарды. Так, в случае чего, удобнее всего снизу вверх пырнуть нападающего. Не подпустить, по крайней мере, пока напарник вторым оружием не поможет. Все десять стражей местной дружины жили хоть и спокойно, но про тренировки не забывали. Благо, десятник Михей гонял своих подчинённых с утра до вечера. Вот и стали грамотно: Миха слева, с алебардой вниз, а Ставей справа, схватив оружие за древко и отведя навершие за плечо, чтобы рубить сподручнее было.
Впрочем, парня их приготовления озаботили мало. Он шёл всё так же размеренно, пыля ботинками по деревенской дороге, расслабленный и чуть улыбающийся. Остановился шагов за пять и спросил хрипло:
– Старосту как отыскать, служивые?
– А ты кто будешь, мил человек? – растягивая слова, спросил Ставей.
– Стера я, – улыбнулся пошире белобрысый и вновь спросил: – Так как старосту-то найти? А то притомился я, да и жарко очень.
– Да тебе за какой надобностью? – вопросом на вопрос ответил Миха.
– Дело к нему, – пожал плечами белобрысый. Глянул на стол в тени и проговорил: – Кваском не угостите? В горле пересохло – жуть!
– Какое дело? – неуступчиво спросил Ставей, – И меч по какому праву нацепил? Из благородных? Али, может, скажешь, что дружинник какой?
– Да нет, – продолжил улыбаться парень, – Из братства видящих я, иеромонах Лука отправил в село ваше. Это ж Узвар?
Ставей тут же опустил алебарду и спросил:
– А без накидки почему? В вашем братстве же все в накидках алых ходют.
– Да по такой жаре в накидке сдохнуть можно, – простодушно ответил Стера, – Вот и засунул в мешок.
Миха, тоже закинул алебарду на плечо и кивнул понятливо:
– Староста на дальнем лугу, должен вернуться скоро. Пошли в тень, что ли. Квасок прохладный, только из погреба.
Ни у одного, ни у другого из стражей даже мысли не возникло проверить слова парня. Назваться служителем братства, но не быть им в Ивском княжестве даже деревенский дурачок бы не додумался. Да и в других княжествах тоже. Служителей почитали, и даже немного побаивались. А буде находился мошенник, выдающий себя за адепта видящих – ждала его незавидная участь. Такая, что даже самый распоследний тать язык бы себе скорее отрезал, чем ляпнул бы, что он видящий.