Когда мне приходилось разбираться с нашими солдатами, которые вдруг решали, что у них получится выйти из синдиката живыми, предав нас, я часто удивлялся, почему такие трусливые люди до сих пор работали на Ндрангету.
Каждый из всех с кем мне посчастливилось расправиться, умолял меня отпустить его, кричал и вёл себя, как гребенная киска.
Но больше всего меня удивляло, почему девушка, находившаяся в моей доме ни разу не попыталась сделать этого.
Может быть она еще не до конца понимала в чьи руки попала?
Или жизнь настолько истерзала её, что страх смерти вовсе пропал из спектра её чувств?
Я окончательно спустился вниз. Искусственный белый свет ослепил меня, но глаза быстро привыкли к этому. Стекло, занимающее большую часть стены, и дверь разделяли помещение на две части.
Я надел свои чёрные кожаные перчатки и взял клетку с голодными друзьями внутри неё. Ещё вчера я хотел использовать их только после всех пыток, проведенных собственными руками, но сейчас же решил, что эти ребята сделают за меня всю работу, а я просто прослежу за тем, как хорошо они с ней справятся.
Я открыл дверь и вошел во вторую часть комнаты, где ублюдок, которого я оставил связанным больше, чем на двенадцать часов, даже не попытался вылезти оттуда.
У него бы и не вышло, но всё же.
Поставив клетку с крысами на оголённый живот предателя, заметил как его глазами округлились от ужаса.
Он ведь даже не понимал, что я делаю.
– Знаешь, думаю, это довольно символично, что тебя убьют твои же собратья, – сказал я, кладя несколько кубиков угля на поверхность клетки.
И наконец я расшевелил его.
– Не надо, Кристиан, – с ужасом прошептал мужчина.
Его тело начало дёргаться, слегка покачивая клетку из стороны в сторону, поэтому мне пришлось затянуть веревки, которыми он был привязан к столу, намного туже.
– Либо с нами, либо против нас, – просто напомнил ему я и зажег горелку.
Это было одно из наших правил, на котором строился кодекс чести и его нарушение каралось смертью.
Я протянул руку вниз и вытащил дно клетки, отчего крысы приземлились на живот ублюдка.
Они были голодны и даже без горящих углей над ними начали бы прогрызать себе путь через его плоть, но мне хотелось, чтобы они делали это под страхом собственной смерти, поэтому поднёс горелку к кучке углей и начал разжигать их.