и больше не смей в него заглядывать!
ДЖОНА:
Ты и правда боишься всех этих вещей? Некоторые из них довольно глупые. Кто вообще боится мотыльков?
ЭСТЕР:
НЕ СМЕЙ. ЗАГЛЯДЫВАТЬ. В НЕГО.
ДЖОНА:
Ладно, ладно. Занесу его тебе сегодня вечером.
ЭСТЕР:
Положи его в почтовый ящик, удали мой номер телефона, а потом пусть тебя похитят инопланетяне и больше никогда не возвращают на эту планету.
ДЖОНА:
Я заглянул. Не смог удержаться.
В ответ Эстер отправила ему пять строчек сердитых смайликов, а после легла спать.
* * *
Розмари разбудила их днем и повезла в Лилак-Хилл навестить дедушку, Реджинальда Солара. Здание центра выглядело так, будто некогда было тюрьмой, а теперь здесь пахло сыром – едва ощутимо и смертью – очень сильно. Если бы у Тима Бертона и Уэса Андерсона родился внебрачный ребенок и этот ребенок, повзрослев, стал архитектором/дизайнером интерьера, который специализируется исключительно на строительстве/украшении унылых домов престарелых, то Центр реабилитации и ухода Лилак-Хилл стал бы его шедевром. Блестящие полы оливкового цвета, оранжевые кресла с обивкой из кожзама и обои с узором из крошечных лобстеров, и это несмотря на то что: а) город располагался в часе езды от побережья, и б) большинство пациентов не могли победить в одиночном бою даже лобстера.
Однако раньше Реджинальд Солар, будучи еще в полном расцвете сил, мог отметелить лобстера размером с лошадь – так было до того, как слабоумие настигло его во сне. (По его заверениям, если бы он не спал, оно бы никогда не вонзило в него свои когти.)
Пока они шли по ярко освещенным коридорам в сторону палаты Реджа, Юджин бесшумно передвигался от одного окна к другому на случай, если внезапно отключится электричество. В руке он, как это всегда бывало в ненадежных зданиях (а именно в зданиях, где выключатели не удерживались изолентой в рабочем положении, где не было генератора и запасного генератора), держал фонарик – тот самый черно-желтый промышленный фонарик, который Питер брал с собой на вызовы, когда еще выходил из дома.
Весь коридор заполонили высохшие скорлупки в форме людей – они сидели, сгорбившись, в своих креслах-каталках, какие-то взлохмаченные и расплывчатые, словно пауки уже начали плести паутины в их волосах.
– Я могла бы править этим местом даже с маленькой армией лобстеров, – пробормотала Эстер себе под нос. – Тридцать, сорок лобстеров максимум – и я королева. – Чем дольше она думала об этих животных – их глазках-бусинках, многочисленных лапках, о том, как они ползают и как больно ранят клешнями, – тем более неуютно ей становилось. Не укради Джона ее почти полный список наихудших кошмаров, она, наверное, добавила бы в этот перечень лобстеров – на всякий случай.