в области вредной еды; в скором времени ее торговая империя разрослась настолько, что покупатели в школе окрестили ее «Браунибергом»
[4].
Недавно она расширила сферу своей деятельности до территории Центра реабилитации и ухода Лилак-Хилл, где самыми аппетитными блюдами в меню были пережаренные хот-доги и пресное картофельное пюре. Одним словом, бизнес процветал.
– А что? – медленно проговорила она.
– Мне нужен билет на автобус. Можешь дать мне наличные? А я зайду с твоего телефона переведу их тебе со своего банковского счета.
Вся эта затея выглядела чертовски сомнительной, однако Джона был в синяках, крови и слезах, да и ей он до сих пор виделся милым маленьким мальчиком, который когда-то из симпатии нарисовал ей картинку с двумя половинками груши.
Поэтому Эстер согласилась:
– Сколько тебе нужно?
– А сколько у тебя есть? Я возьму всю сумму и столько же переведу.
– У меня есть пятьдесят пять долларов.
– Тогда я возьму пятьдесят пять долларов.
Джона встал и подсел к ней. Он оказался гораздо выше, чем она думала, и худее, словно стебель кукурузы. Она видела, как он открыл на ее телефоне банковское приложение, авторизовавшись, вошел в профиль, ввел реквизиты ее счета, которые она продиктовала, и перевел деньги.
«Перевод средств прошел успешно», – возвестило приложение.
После этого Эстер наклонилась к корзинке, открыла крышку и отдала ему пятьдесят пять долларов, которые заработала сегодня в Лилак-Хилл.
– Спасибо, – поблагодарил Джона, пожав ей руку. – Ты молодец, Эстер, – потом встал, подмигнул ей и ушел. Опять.
Вот так в конце лета, теплым влажным вечером, Джона Смоллвуд выманил у Эстер пятьдесять пять долларов и примерно за четыре минуты украл:
• бабушкин браслет – прямо с ее запястья;
• айфон;
• рулетик фруктовой пастилы из корзинки, который она припасла на обратную дорогу домой;
• читательский билет (с него он позже потратил 19,99 долларов на возмещение штрафа за испорченный рисунком лобстера экземпляр «Ромео и Джульетты»);
• томик «Крестного отца»;
• почти полный список наихудших кошмаров
• и ее достоинство.
Все это время Эстер прокручивала в голове то неловкое воспоминание о протесте против смерти Дамблдора, поэтому не сразу поняла, что ее обокрали. Только когда через шесть минут и девятнадцать секунд прибыл ее автобус, она воскликнула: «Меня обокрали!» На что водитель ответил ей: «Голодранцев не вожу!» – и захлопнул двери перед ее носом.