– Иди сообщи своему отцу, что ты в безопасности, – наконец произнесла Розмари.
Эстер подошла к кухонному лифту, отыскала лежавшие внутри ручку и блокнот и написала записку: «Я в безопасности. Пожалуйста, не обращай внимания на все предыдущие сообщения. Скучаю по тебе. С любовью, Эстер». Потом свернула листок, положила его в кухонный лифт и покрутила колесо – благодаря этому механизму крохотный подъемник опускался в подвал. Когда-то его применяли для доставки дров в котельную, нынче же использовали только для общения.
– Привет, Эстер, – разнесся по шахте голос Питера Солара минуту спустя. – Рад слышать, что ты не пропала.
– Привет, пап! – крикнула она в ответ. – Что смотришь на этой неделе?
– Сериал «Морк и Минди»[8]. Ни разу не видел его, с тех пор как он вышел. Забавный фильм.
– Здорово.
– Люблю тебя, дорогая.
– И я тебя люблю.
Закрыв дверцу лифта, Эстер отправилась к себе в комнату. Сотни свечей в коридоре отзывались шипением, когда капли воды стекали с ее волос и одежды на пол. Ее спальня напоминала противорадиционные убежища из постапокалиптических фильмов, где герои хранили все предметы искусства Лувра, Рейксмузея и Смитсоновского музея в попытке спасти все возможное от человечества. Большая часть мебели когда-то принадлежала ее бабушке и дедушке: черный металлический каркас кровати, письменный стол из тикового дерева, резной сундук, который дедушка привез откуда-то из Азии, персидские ковры, почти полностью устилавшие деревянные полы. Все, что она смогла спасти из их причудливого жилища. В отличие от остальной части дома, его пустой, скудной обстановки, не считая заклеенных выключателей, ламп и свечей, стены ее комнаты украшали картины в рамах, индийские гобелены и книжные полки – красные обои под ними едва виднелись.
А еще костюмы. Костюмы были повсюду. Костюмы, вываливавшиеся из большого платяного шкафа. Костюмы разной стадии готовности, свисавшие с потолка. Костюмы, приколотые к трем винтажным манекенам: огромные кринолины, сверкающие черные платья и болотно-зеленые полоски кожи, настолько мягкой, что на ощупь она напоминала растаявший шоколад. Павлиньи перья, нитки жемчуга и латунные карманные часы, показывавшие разное время. Швейная машинка «Зингер» – ее покойной бабушки, – накрытая лоскутами бархата и шелка, готовыми для выкроек. Дюжина масок, висевших на каждом столбике кровати. Целый комод косметики: баночки с золотыми блестками, бирюзовые тени, пудра для лица цвета белой кости, жидкий латекс и красная помада, яркая до рези в глазах.