Мерзавец!
Боже, я так хотела смеяться. Не знаю почему. Но я так хотела закатиться в истерике.
– Ничего, видимо, прервалось. Была тишина. Я даже сказать слова не успела, – он определенно расслабился, потому что взгляд из холодного стал вновь теплым.
– Детка, это и правда по работе. Наш новый сотрудник работает по последнему контракту, видимо, вопросы появились, – нагло врал мне в глаза мой муж.
Вот почему я не видела этой лжи раньше. Потому что лгал он красиво и слаженно.
Но это его «детка».
– Ну так перезвони, вдруг это действительно важно, – сказала и развернулась обратно.
– Нет, узнаю завтра. Больше не звонит, видимо, уже сам все решил. Сейчас я бы хотел побыть с тобой. Детей дома нет, поэтому можем не сдерживаться.
Он подхватил меня на руки и пошел в сторону кровати.
Раньше наш секс заставлял меня думать только о нем и его удовольствии. Сейчас поменялось лишь одно, я думала о нем, и о том, какое удовольствие он получал от другой.
Наглый предатель. Подлый лжец. Разрушитель и слабак. Все это было в моих глазах, и он бы увидел в них презрение, если бы… я их открыла.
Тим поднимал мое платье медленно, исследуя мое тело своими губами. Оставляя прохладные дорожки, которые уже не горели как раньше. Они покрывали льдом мое тело. Мои мурашки он воспринимал как возбуждение.
– Милая моя…
Платье полетело в сторону.
Руки блуждали по моему телу.
«Зачем ты это сделал, если сейчас так радостно и в предвкушении ласкаешь меня?»
Невыносимо все это.
Думала проверить, смогу ли я вновь, отдаться его рукам, но уже чувствую отвращение такое, что готова снять старую кожу живьем.
Нет. Все это не для меня.
– Сегодня на ужин я купила вино в магазине по дороге домой. В нашем любимом винном. И заехала за ужином в «Мишель».
Остановился. Замер. Напрягся. А я продолжила:
– Я же отвозила Лилю к подруге, но передумала. Все-таки ты был в ресторане.
Он, не поднимая головы, перекатился в сторону от меня. Скорее всего, гадает: видела я его или нет.
Бессовестно рядом со мной вспоминает свою подлость. Лежит и боится, что я в курсе.
– В чем дело? – спросила даже с каким-то извращенным ехидством.
Тишина. Почему молчит?
– Тимур, – строго сказала я.
Снова тишина. Но я не стану лезть к нему словно это я нашкодивший котенок. Раньше я бы обязательно прильнула к его телу. Расспросила обо всем, но не сегодня и больше никогда.