– Тебе не за что себя корить.
Мира с трудом приоткрыла глаза и чуть не вскрикнула.
Рядом с ней, по-турецки скрестив ноги, сидел на постели Сигвальд.
Он пристально смотрел на девушку.
– Я пришел извиниться.
– Ты хотел... – Мирослава не смогла сказать это слово
вслух. – Такое невозможно забыть, а значит и простить.
– Ты хотела, – нахмурился дракон.
– Но просила остановиться.
– Как можно поджечь лес, а потом просить пламя не
разгораться слишком сильно и погаснуть по команде?
– Я тоже виновата, но больше этого не
повторится.
– О чем ты?
– Мы не должны быть рядом... вместе. Тебе лучше
уйти.
– Я ездил к Рязанке за мазью. Позволь...
– Оставь, я нанесу, – резче, чем хотела, ответила
Мира.
Сигвальд сидел некоторое время молча, не
двигаясь.
– Я нанесу, – твердо сказал он и стянул с девушки
одеяло. Ночью она не пошла за новой сорочкой и теперь лежала в
свете зарождавшегося утра совершенно голая. На белой коже повсюду
были сильные ожоги и лопнувшие волдыри.
– Прости, – тихо повторил Сигвальд.
Он взял со столика баночку с зеленой пахучей мазью и
придвинулся ближе к Мирославе. Девушка настороженно следила за ним.
Вальд зачерпнул густое лекарство и аккуратно стал смазывать
покраснения и свежие болячки.
– Рязанка делает замечательные снадобья, когда
проснешься все уже заживет... Кроме обиды. Повернись.
Мира аккуратно перевернулась на живот и застонала от
удовольствия, чувствуя, как прохлада мази снимает ужасные
болезненные раны, растревоженные за часы беспокойного сна. Так она
и уснула, не почувствовав и не услышав как Сигвальд накрыл ее
одеялом и ушел.
Когда Мирослава проснулась в следующий раз, в окна
вовсю светило солнце. Ни одного шрама на теле не осталось и ночное
происшествие уже казалось простым кошмаром. Зато страсть и забота
Сигвальда вызывали внутренний трепет.
– Доброе утро, – в комнату вошла Хельга, и, увидев
счастливую и здоровую Миру, удивленно вскинула брови.
– Вальд приходил ко мне с мазью от Рязанки и вылечил
все ожоги, – радостно ответила девушка на вопросительный взгляд и
натянула халат.
– Это прекрасно, он и впрямь влюбился, раз не
побоялся просить у лесной ведьмы помощи, – немного натянуто
проговорила Хельга.
– Почему?
– Надеюсь, он не сказал, что мазь для тебя. Шаманка
нас и без того недолюбливает, слишком мы с ней разные. Даже Радомир
не может смягчить этого предубеждения. Но главное, что ты здорова и
весела. У нас есть своя травница, но она в подметки не годится
Рязанке.