Следующие дни длилась
агония. Появлялись страшные видения, пылало все тело, а у Миры даже
не было голоса, чтобы хоть крупицу муки выпустить с воплем. Девушка
металась в постели и под ней горели простыни, пропитываясь кипятком
ее пота. Мелькали знакомые лица, звучали мучительные голоса, от
которых раскалывалась голова. Во тьме было страшно, а свет
нестерпимо резал глаза. И только одна мысль, – "не умереть", –
неустанно крутилась в ее голове, придавая сил.
Наконец, наступил день, когда Мирослава очнулась.
Что-то было не так. Она отчетливо слышала ярость Радомира,
грозившего Хельге отказом в помощи разведчиков, обучении Вальда и
чуть ли не войной, раздражение Хельги, отвечавшей, что она сделала
то, о чем ее просили и напускное спокойствие Сигвальда, уверявшего,
что шанс еще есть.
Мирослава приподнялась и огляделась. Был уже вечер, в
окна светили лучи закатного солнца. Она находилась в своих покоях,
кругом были ведра, губки, пахло какими-то травами, сразу
напомнившими о Рязанке. Голоса по-прежнему не было, зато были
крылья. Большие, белоснежные, отливавшие серебром, но самое главное
послушные. С легким шуршанием Мира раскрыла их за спиной и в таком
виде предстала перед вошедшими Раду, Хельгой и
Сигвальдом.
– Мира, – облегченно пробормотала Хельга.
Мирослава смотрела только на Радомира, его лицо было
словно свинцовая маска. Мастер смотрел за спину девушки и не
говорил ни слова. Когда молчание затянулось, Сигвальд, с
восхищением разглядывавший Миру, обратился к Раду:
– Надеюсь, теперь вы...
– Ее жизнь подверглась опасности, да и оговоренный
срок истек и девушка отправится со мной.
"Дьявол, мне же теперь у него на побегушках несколько
лет состоять!"– в отчаянии подумала Мира и в еще большем отчаянии
посмотрела на Раду, ожидая увидеть привычную ухмылку, напоминающую
о том, что он читает ее мысли. Ответом ей было хмурое лицо
наставника, продолжавшего вглядываться в белоснежные крылья. Вдруг
пронзительный злой взгляд его зеленых глаз перехватил
виновато-испуганное выражение Мирославы.
– Скажи что-нибудь, ангелочек, – раздраженно бросил
ректор.
Мира беспомощно пожала плечами и жестами показала,
что не может, так как кто-то ее заколдовал.
Пантомиму прервала Хельга:
–Мастер, событие для всех нас волшебное и волнение
лучше всего унять хорошим ужином. Девочке нужно
подкрепиться.