– Значит, все-таки понравились они тебе. И парень
этот понравился, несмотря на...
Женщина укоризненно посмотрела на Мирославу, ожидая
ответа.
– Они были добры ко мне.
– Странно у тебя, ангелочек, добро теперь выглядит,
недаром двоечница. Этот прилетал за мазью, для тебя ее
брал.
– Я знаю, спасибо.
Настал черед Миры цедить ответы.
– Они помогли и сделали меня крылатой.
– Для себя, надо полагать.
– За что вы их так не любите?
– Когда твой новый друг подрос, я по первой много
таких баночек в Драхенфельс посылала. Думала случайно обжигал
кого-то, характер и без того трудный, а тут подросток, по их
меркам. Потом, как узнала для чего они просят, так перестала
помогать. Алчные, ненасытные, эгоистичные, готовые на что угодно,
лишь бы взять то, что приглянулось.
– Прям, как Радомир, – не сдержалась Мира и тут же
пожалела о своих словах, увидев как побледнела Рязанка. –
Простите.
– Когда-нибудь ты узнаешь, как ошибаешься насчет
Роди. Знала бы как расстроила меня, когда...
Шаманка только махнула рукой и отвернулась. Мира
начала всхлипывать, обида и стыд смешались и перехватили горло.
Увидев это, Рязанка смягчилась и уже добрее сказала:
– Ну, не реви. То, что этот с тобой сделал, ему еще
аукнется, но зачем же ты после такого согласилась на ритуал этот
чудовищный? Ведь не отбиться от них теперь будет, вот что больше
всего меня расстроило.
Не веря своим ушам, Мирослава посмотрела на Рязанку и
поняла, что женщина даже не знает о глубине ее падения. От этого
стало одновременно легко и гадко, ведь ей по-прежнему трудно было
думать о Сигвальде без внутренней дрожи, причем не
отвращения.
– Хельга сказала, что я единственная...
– Из тех, кого эта тщеславная язычница готова
подпустить к своей семье. Она верит, что ты, как и они, дитя Бога.
Все-таки думаешь о том, чтобы стать ее невесткой? – злобно спросила
шаманка.
– Нет, мне сейчас просто очень страшно перед учебой,
– соврала Мира.
– Вот это правильно, – совсем другим тоном сказала
Рязанка, с жалостью глядя на ангела. – Трудно тебе будет первое
время.
"От замечательного Роди помощи не жди, скорее еще
проблем подкинет", – пряча глаза, подумала Мирослава и
почувствовала себя очень одиноко.
Утро выдалось хмурым и душным. Рязанка собрала для
Миры небольшую торбу с одеждой и положила успокоительные
настои.