Совершенно неуместное в этом доме.
Прошло почти две недели, как мы приехали в Янтарный Утес, и за это время я вполне привык называть хозяев замка по именам, не думая всякий раз о том, что судьба свела меня со столь высокородными людьми. Я очень быстро осознал, почему Айна так упорно пыталась затащить меня сюда. Здесь было столько любви и света, что хватало всем. Поначалу я еще пытался найти этому объяснение, но очень быстро попустился: в конце концов, какая разница, почему Патрик и Элея приняли в свой дом нелепого чужака? Главное, что не пытались переделать на свой лад и извлечь выгоду. Мне было тут хорошо, хотя иногда разговоры с хозяином дома и доводили меня до исступления – он вечно лез туда, куда я никого не хотел пускать. Хвала богам, Айна этого не слышала! Впрочем, она все равно всегда знала обо мне гораздо больше, чем стоило.
В той части сада, куда привел меня Патрик, царили тишина и покой. Журчал поблизости небольшой ручей, пахло травами. Я узнал мяту, грачиный глаз, ласкуницу и еще парочку растений – из тех, что хорошо добавлять в отвары от тоски и душевной боли.
Славное место. Как раз для меня.
Оставшись один, я сел под каким-то деревом, прислонился спиной к широкому стволу и закрыл глаза. Мне хотелось отдохнуть от всех этих цветных пятен и силуэтов, которые никак не становились чем-то более четким. Но еще больше – от своих мыслей. Вот только они никуда не делись. Наоборот, вонзились в мое сознание сотнями острых лезвий. А потом я как наяву услышал голос отца.
«Ничтожество, – с презрением бросил он. – Ты просто ничтожество. Ты никогда ничего не добьешься, выродок. Ты никто и ничто».
Конечно… Где Айна, и где Лиан Даэл, этот слепой уродец. Фарр был тысячу раз прав, когда говорил, что я просто сопляк и безумец, которого она пожалела. За каким рогатым демоном ей сдался такой огрызок?
Я обхватил голову руками, до боли вцепился пальцами в волосы.
Рядом с Патриком было легче. Рядом с ним все казалось проще и даже смешнее, но, едва он уходил, все менялось. Мысли-лезвия не оставляли на мне живого места.
Старая нянька, которая воспитывала меня в раннем детстве, любила повторять, что я, как и все Даэлы, родился под темной звездой. Помню, когда был совсем маленьким, я жутко пугался этих слов. Но потом привык, как привыкают к постоянной ноющей боли. Под темной так под темной. Это не мешало мне гонять бабочек в саду, есть сладкие пирожные и замирать от счастья у мамы на коленях. Мама про темную звезду не поминала никогда. Она называла меня золотым мальчиком и говорила, что я – ее счастье. Наверное, так говорят все мамы. День, когда ее не стало, обернулся для меня кошмаром. Именно тогда я впервые понял, о чем толковала нянька. Понял, что на самом деле проклят.