)
Уильям ненадолго замер, оглядываясь по сторонам, но на поляне лежал чистый снег – и никаких больше следов.
– Не понимаю. Он улетел?
– Может, мы не туда пошли, – неуверенно произнесла Мэтти.
– На краю этой поляны есть след, и он ведет сюда, – сказал Уильям. – Я не дурак, Мэтти, в отличие от тебя.
– Да, – пробормотала она.
Сердце ее забилось быстрее; муж всегда поправлял ее, когда она ошибалась, иначе быть не могло.
Но в тот момент Уильяма гораздо больше интересовала загадка необычного медведя. Он продолжил осматривать местность, чтобы ничего не упустить.
Мэтти попятилась и ушла с поляны, наступая на свои следы. Дошла до последнего медвежьего отпечатка. Это был отпечаток задней лапы; как странно, что они не увидели ни одного следа от передней. Зверь явно вел себя не так, как все медведи, которых видела Мэтти.
Она осмотрела деревья, окружавшие поляну.
– Смотри! – сказала Мэтти и указала на царапины высоко на стволе одного из деревьев.
Уильям подошел, встал рядом, взглянул туда, куда показывала жена. Они вгляделись вверх, в густую завесу сосновых игл. Мэтти отчасти ожидала увидеть на верхней ветке спящего медведя, но его, разумеется, там не оказалось. Что за глупая мысль! Медведь, оставляющий такие огромные следы, слишком тяжел, чтобы спать на ветке.
Уильям проверял соседние деревья, искал следы зверя.
– Ничего нет, – сказал он и, кажется, принял решение. – Ладно, хватит заниматься ерундой. У нас полно работы.
Значит, он решил, что Мэтти зря потратила его время, рассказав о лисе, и случись ей сегодня ошибиться еще хоть раз, выполняя обязанности по дому, она поплатится.
Мэтти вспомнила свою корзинку с шитьем и одежду Уильяма, которую надо было заштопать, и сердце сжалось от легкой тревоги. Шитье давалось ей непросто. Стежки получались аккуратными, но она долго возилась. Уильям винил в этом ее мать, которая, по его словам, так и не научила дочь всему, что должна уметь нормальная женщина, и теперь учить приходилось ему.
Когда они только поженились, Уильям подарил ей старые книги с выкройками. Края страниц пожелтели и обтрепались. Тщательно следуя инструкциям, Мэтти постепенно научилась шить и штопать. Долгими вечерами она сидела, сгорбившись над отрезами ткани; кончики пальцев саднили и кровоточили, а Уильям наблюдал за ней в неровном свете свечи.