– Да. Думаю, да, – все же ответил Кай, уже собиравшийся уходить из кабинета из-за неловкого молчания, царившего до этого. – Я разработал также несколько альтернативных вариантов. Это должно сработать.
– И это сработает! – воскликнул Ганс и улыбнулся.
Кай еле удержался, что бы не протереть глаза от удивления. Улыбку на лице Ганса не видели уже полдесятилетия.
– Как создатель нового порядка, я дарую тебе звание Лидера Мира! – почти что со смехом проговорил Ганс. – Носи его с гордостью, Кай Браун!
– Эм-м. Ладно, – теперь уже с нескрываемым изумлением проговорил Кай.
– А я, пожалуй, пойду займусь еще одним важным делом, – радостно сказал Ганс. – Мне осталось сделать еще кое-что.
– Конечно! – Каю было отрадно видеть Ганса таким, но что-то явно было не так. – Рад видеть тебя таким, друг!
И что-то, действительно, было не так: Ганс отправился прямиком в лабораторию и сделал себе инъекцию «сыворотки счастья». Но не той, которая оказалась удачной, а одной из тех, которую на протяжении трех лет вводили подопытным детям. Он сел в свое кресло и просто ждал смерти. И в этот момент он улыбался. Он завершил свое дело – он должен освободиться.
Так и закончилась история Ганса Кенинга, так и не увидевшего тот идеальный мир, который он создал.
Ждал Паскаль не так долго, как обычно: створки автоматической двери разъехались и в кабинет вошел низенький мужчина с маленькими бегающими (но все же дружелюбными) глазками и, конечно же, улыбкой, которая выглядела так, будто он только что услышал ужасно несмешную шутку от хорошего товарища и, чтобы не смущать, поддержал его.
– З-з-з-здравствуйте, мистер Паскаль, – поприветствовал он своего сегодняшнего собеседника. – Я могу пройти?
– Здравствуйте! – радостно сказал Паскаль. – Конечно! Оставьте вещи у входа!
Мужчина поставил на стойку свой портфель. К нему подъехало кресло, на которое он стеснительно приземлился и прокатился прямиком к столу, за которым его ждал Паскаль.
– Представьтесь, пожалуйста! – как можно доброжелательней Вальтер решил начать выполнять свои обязанности, а именно беседовать с посетителем.
Стеснительный мужчина выглядел очень странно и необычно. Паскаль никак не мог понять, почему. Почему он выделяется? И тут его мозг зацепился за его оригинальную деталь – собственно, сама стеснительность. Как в мире, где ты можешь подойти к незнакомому человеку на улице и начать беседу на абсолютно любую тему, и эту беседу искренне поддержат, может еще остаться место стеснительности? Это чувство, характеризующее неловкость во взаимодействии с окружающими. Как оно еще не искоренилось из общества, где все люди относятся друг к другу, как давние друзья, которые встретились случайно на улице через множество лет разлуки? Из общества, где вообще нет возможности получить негативно высказывание в свой адрес от кого бы то ни было.