Подобных поворотов казуистики было предостаточно. Поэтому все делали вид, что неуклонно соблюдают установленный порядок, но делали по-своему. Каждый крутился как мог.
Сам Струков ходил в форменной одежде, того же требовал от своих помощников по особым поручениям, за исключением работы по делам сыска, и с этим приходилось мириться. В остальном начальник был молодец, служащих от нападок прокурора оберегал и защищал, всячески заботился.
Пока Тулин придавался размышлениям, время прошло незаметно. Наконец-то дверь из кабинета начальника открылась, и из помещения вышел армейский полковник. Осмотрел строгим, надменным взглядом вставшего Евграфа, как бы оценивая на степень умелости и способности. С этой целью он даже остановился напротив него. Затем повернулся к Струкову, попрощался и ушёл.
– Заходи, Евграф Михайлович! Рад видеть! Я вначале вызвал тебя для отчета по поездке в Санкт-Петербург, но гость все планы перепутал и работы подкинул! Появился как снег на голову. Но, думаю, что за неделю управишься, – интригующее заявил он, пропуская Тулина перед собой в кабинет.
– Что за гость такой серьёзный и загадочный? На меня посмотрел, как купец на приказчика, – уточнил сыщик.
– Да, полковник из военного ведомства. С поручением от начальника главного оружейного управления. Вот поэтому и важный, на кривой козе не объедешь!
– Это и видно, штабной! – с сарказмом заметил Тулин.
– Сейчас расскажу. Давай чайку выпьем, недавно заварил свежего иван-чая. Сейчас модно говорить – копорского, для армейского гостя. А гость отказался! Ну и хорошо, сами выпьем!
Налив чаю обоим, Струков продолжил: «Так вот, дорогой Евграф Михайлович, в Туле большое происшествие! Дело какое-то тёмное, с большими последствиями. Что и как, гость не сказал. Скажу честно, обеспокоен лично начальник главного оружейного управления, и обер-полицмейстер в курсе событий. Скорее всего, через час или другой узнает и военный министр».
– Очень загадочно и интересно, – удивлённо заявил Тулин.
Отпив чаю, Николай Никифорович продолжил: «У них там произошёл вчера пожар в правлении завода. Ущерб малый, однако сам начальник Императорского завода генерал Василий Николаевич Бестужев вышел с ходатайством помочь ему в расследовании. Очень взволнован. И дело совсем не в пожаре, а в утере каких-то документов, имеющих весьма серьёзное значение для оружейного дела. Просит самого лучшего сыщика, непременно из Москвы. Кроме того, надёжного и порядочного, умеющего язык за зубами держать. Вот по этому вопросу полковник и приезжал. Распорядительную промеморию привёз за подписью начальника главного управления и обер-полицмейстера».