Я возвращаюсь в гостиную и закрываю за собой дверь. Смотрю через стекло на террасу и на лес. Я замечаю что-то чёрное в тени под деревьями. Здоровенная кошара трусцой выбегает из леса. Она пересекает лужайку, поднимается по лестнице, но вдруг замирает. Она стоит и смотрит на еду. Я открываю дверь, чтобы она смогла войти в дом:
– Иди, Нала. Иди, киса!
Она поворачивает голову, несколько секунд смотрит на меня, после чего сбегает вниз по лестнице и прячется под крыльцом.
Как странно, думаю я. Нала всегда по вечерам просится в дом. Нала, жирная и ленивая домашняя кошка, ненавидит холод и грязь. А сейчас она захотела остаться на улице. Я смотрю на второй этаж и думаю о движении, которое я видел в окне. Думаю о Гарде, который никогда не обращал на меня внимания. А теперь он за мной подглядывает.
– Где Г-Г-Г…
– …Гард, – предполагает папа.
Я ненавижу, когда он так делает, не давая мне договорить.
Улыбка исчезает с маминого лица:
– Ты включил радионяню?
– Да, – отвечает папа. – Ты уже второй раз спрашиваешь, милая.
– И она работает как положено?
– Точно, – спокойно говорит папа.
Я сажусь у края стола и разглядываю маму. Меня раздражает, что выражение её лица меняется, даже если кто-то просто произнесёт вслух имя Гарда. Я снова думаю о том, как брат сидит наверху и подглядывает за мной. Кажется, он неожиданно узнал о моём существовании, как будто всю свою предыдущую жизнь даже не догадывался, что я есть. Пока мы не переехали сюда.
– А что творится с Гардом? Вы ведь тоже заметили? – спрашиваю я. Мне сразу становится лучше оттого, что я высказал свои мысли вслух. – С ним что-то происходит с тех пор, как он вошёл в этот дом.
Папа хмурится. Следы улыбки ещё видны в уголках его губ, но стремительно исчезают.
– С Гардом ничего не происходит. Он просто должен привыкнуть к своему новому дому, как и все мы.
– Нет, тут что-то другое, – возражаю я. Следующие слова проскальзывают сквозь зубы и покидают мой рот до того, как я успеваю об этом пожалеть. – Он меня пугает.
По папиному лицу проносится тень.
– Он шпионил за мной из окна, – говорю я взволнованно. – А потом сидел на диване и пялился на меня. Обычно Гарду нет до меня никакого дела. Он никогда не обращает на меня внимания, и уж точно никогда не сидит и не пялится. Я клянусь, в его взгляде была злоба. Он смотрел на меня, и мне казалось, что он хочет мне навредить.