– Ничего, время придет – успокоишься, – сказала Устина и подтолкнула Наталью к двери, – иди, Наталья, иди! Мне к роженице бежать надо, я и так задержалась, поди как разродится без меня! Не видать мне тогда ни соли, ни муки.
Наталья со скорбным видом вышла за калитку и поплелась, шатаясь, по улице. Придя в свою баню, она достала из-под лавки бутылку самогона и отпила несколько больших глотков прямо из горла.
Спустя какое-то время, женщина поднялась с лавки, посмотрела вокруг мутным, пьяным взглядом, схватила топор и снова пошла в лес – к той самой темной, непроходимой чаще, где накануне оставила Аннушку. Дойдя до места, Наталья закричала:
– Эй, Баба Яга! Выходи!
Крик многоголосым эхом разнесся над густым темным лесом, запутался в туго переплетенных еловых ветвях.
– Выходи! Я знаю, что ты где-то здесь! Отдай мне мою дочку! – снова прокричала женщина, достала из-за пазухи бутылку с самогоном и отхлебнула из горла для храбрости.
День был солнечный и жаркий, но в чаще было темно и прохладно, и Наталья дрожала мелкой дрожью не то от холода, не то от страха. Никто не откликался на ее зов. Наталья долго бродила по чаще и кричала, задирая голову вверх. Перед глазами у нее все кружилось от выпитого самогона и ярости, которая переполняла душу. И в конце концов, она упала на мягкий мох. Глаза ее стали мутными, стеклянными, из уголка рта к земле потянулась ниточка слюны.
– Проклятая людоедка! – устало выговорила она заплетающимся языком.
И тут возле нее, откуда ни возьмись, появилась страшная горбатая старуха с длинным носом и седыми косами, свисающими до самой земли.
–Баба Яга? Ты?
Наталья встрепенулась, села, пытаясь сфокусировать на старухе пьяный взгляд. Старуха медленно подошла к женщине и коснулась указательным пальцем ее лба. Наталью словно пронзило насквозь чем-то острым.
– Что ты сделала с моей дочерью, старая ведьма? – зло проговорила Наталья, отодвигаясь подальше от старухи и нащупывая рядом с собой рукоять топора.
– Так это ты оставила вчера грудного младенца в лесу? – спросила старуха, и взгляд ее стал темным, строгим.
– Я… Я оставила здесь свою дочь. На этом самом месте, – Наталья указала рукой в сторону.
– Для чего же ты оставила своего малого ребенка в лесу? – снова спросила Захария, склонив голову набок.
Наталья прижала к себе топор, его острое лезвие неприятно холодило ей грудь, но так ей было гораздо спокойнее. Один вид старухи внушал ей ужас.