— Уффф… пожалуй, все, — объявил оборотень, стягивая прибор, похожий на очки. Толстые линзы слегка светились, словно сами по себе.
— Какой прогноз? — напряженно спросил Равендорф.
— Думаю, можно рискнуть, но…
В этот момент и без того невеликое терпение Наамы окончательно лопнуло. Она встала, сложив руки на груди, и прожгла мужчин по очереди гневным взглядом.
— Я жду объяснений, полковник!
— Помните, мы говорили о том, чтобы снабдить вас оружием? Так вот: Эндрю полагает, что сможет вернуть вам демоническую сущность, — просто сказал Равендорф, и до Наамы докатилось его облегчение, словно это не ей, а Торвальду только что пообещали вернуть магию и силу.
На мгновение она страшно растерялась. Наама ждала чего-то иного. Чего угодно, только не этого. Любой демон знает, что отсечение тени — это навсегда. Страшная кара, не применявшаяся веками. Еще прапрадед нынешнего императора вычеркнул ее из уложения о наказаниях, заменив куда более гуманным отсечением крыльев.
Наама давно смирилась с утратой, оплакала ее и приняла свое жалкое существование. Демоница по рождению, человек по возможностям. Могло быть и хуже.
И вот теперь какой-то долговязый оборотень, похожий на щенка-переростка, говорит, что все можно поправить?! Да что он вообще может знать об истинной сущности демонов?!
— У Эндрю революционная теория о природе связи демонов с их вторым обликом, — отозвался Равендорф. — Поначалу это кажется бредом, но стоит поближе ознакомиться с выкладками, как понимаешь: что-то в этом есть. Вот только все это голая теория, подтвердить которую экспериментально весьма проблематично. Однако, если удастся восстановить вашу суть…
— Ты не дал мне договорить, Тор. Есть одно маленькое “но”, — откликнулся оборотень. Он уже убрал оборудование в старомодный саквояж, но продолжал разглядывать Нааму со странным выражением на лице, напоминающем жалость. — Отсечение произошло слишком давно, выходные каналы зарубцевались. Можно рискнуть, но это будет равноценно хирургической операции на ауре с проникновением третьей степени. И ты сам понимаешь, чем это грозит, в случае неудачи.
Волну страха и вины, хлынувшую от Равендорфа, Наама ощутила, как толчок. Она на мгновение потеряла ориентацию и вцепилась в спинку кресла, чтобы не упасть.
— Нет! — отрезал анхелос. — Тогда это не подходит. Ищи другой способ.