Святозар, как и все селяне, родился в семье крестьян. Крестьяне по наследству переходили в распоряжении господ. Будучи рабами, они не могли покинуть поместье. Им с ранних лет приходилось шесть дней в неделю трудиться на хозяина. Воскресенье крестьяне просыпались рано, чтобы отслужить церковную службу, а затем поработать в своём хозяйстве.
Святозар рано лишился родителей, что не являлось редкостью. Изнурительный труд практически не оставлял простолюдинам шансов на долгую жизнь. С шести лет его растил дядя. Двоюродные братья парня рано ушли из жизни. Повзрослев, он сколотил свою избу, но не забывал о родном человеке, который поставил его на ноги.
Вернувшись домой, он снял разорванную рубаху и выбросил. «Возможно, люди правы, мне стоило бы жениться» – пронеслась мысль при виде бардака, царившего в избе. Женских рук в доме явно не хватало. По традиции, крестьянин только в редких случаях мог выбрать себе супругу. В основном решал помещик, когда, кому и с кем венчаться. Порой союз возникал и между молодыми, которые искренне любили друг друга, но опять лишь с позволения хозяина. Принудительная женитьба пока не грозила Святозару, по той же причине, по которой жестокий феодал или его помощники не секли парня – его побаивались все. Хоть и девичьей ласки молодому мужчине сильно не хватало, жениться он не торопился. Все никак не находилось девицы, что оказалась бы близка сердцу. Соблазнительных красавиц в селе хватало, однако ни одной из них не удалось растопить сердце статного красавца. Не помогало и ворчание пожилого дяди, который перебирал имена девушек, готовых идти с парнем под венец хоть завтра. Но Святозар лишь отмахивался от советов добрых людей.
Субботний вечер плавно перетекал в ночь. За окном раздавался неугомонный хор сверчков. Летнее небо сияло мириадами ярких звёзд. Рабочий люд в это время уже укладывался спать. А молодой холостяк курил табак и любовался то искрами, что задорно разлетались под котелком с похлёбкой, то ночным небом. После дневной суеты мысли пришли в порядок. Настигло умиротворение, некое необъяснимое блаженство, которое не описать словами. Но всё-таки, мысль об утренней службе в церквушке не дала возможности насладиться волшебным вечером в полную меру. Не любил он проповеди сурового церковника. Его угнетала эта атмосфера. Прогоняя мысли о завтрашнем дне, наконец, ему удалось уснуть.