Таким образом в ореоле ценности присутствует еще и культурная константа.
Ценность культурная с развитием цифровых технологий дополнилась ценностью технологической (ценно то, что ново-уникально). Музыка в наши дни ценна не мелодией, а техническими средствами исполнения, которые порой действительно уникальны и неповторимы. Стихи и проза и, даже, научные статьи, написанные искусственным интеллектом сегодня распространяются наряду с произведением авторов. И это новая ценность.
Технологическая ценность носит внекультурный характер и, поэтому, относится обратно к культурной константе.
В современном мире важную составляющую имеет фактор доступности.
Политизирование аксиосферы привело к возникновению нового феномена: оспаривая по политическим мотивам полезность художественного произведения, исторического события или личности, параллельно гиперболизируя его опасность достигается такое состояние, когда красота и художественная значимость объекта, имеющего ценность перестают играть какую-либо роль в формировании полезности и нивелируют ценность. Современное отторжение в европейских странах русской культуры не касается вопросов художественной ценности и роли во всемирном культурном наследии. Решающее значение имеет лишь политические опасения современных европейских элит и все русское лишается права на существование.
Таким образом, политизированность ценностей снижает компонент безопасности.
Современная ценность приобретает вид следующего уравнения:
Ценность
=
Культурная
константа
*
Полезность
*
Красота
*
Безопасность
*
Доступность
Технологичность
Политизированность
Аксиологическая универсалия
С точки зрения материалистов-дарвинистов, у наших далеких предков, живших в первобытно-общинном строе уже существовали, правда в зачаточном состоянии, некие ценности, которые М. С. Каган назвал праценностями: «Праценности были общими для каждой родоплеменной группы, определяя и ее отношение к природе, и правила поведения по отношению к соплеменникам… для членов данной общины ценности являются общими, безоговорочно принимаемыми каждым, впитывающиеся им, в буквальном смысле, "с молоком матери", вместе с воплощающими их мифами, легендами,
обрядами, ритуалами, танцами, украшениями, орнаментальными узорами… Примитивность этой первоначальной формы осмысления мира проявилась в недифференцированно-синкретическом характере архаических праценностей – они не были еще ни религиозными, ни нравственными, ни политическими, ни эстетическими, содержа лишь зерна всего того, что в дальнейшем предстанет в виде системы самостоятельных ценностей».