Впрочем, так было не всегда. В пору далекой юности – а сейчас, в свои двадцать шесть лет, Ира ощущала себя уже пожившей особой, – она была влюблена в одноклассника. Мальчишки, одноклассники из элитной частной школы, вокруг нее всегда роем вились, а Миша только посматривал издалека и загадочно улыбался, словно знал тайну, которую больше никто на земле не знает. И Ира мечтала, как они станут вместе ходить и загадочно улыбаться, а все остальные будут только гадать, что это за секрет у этих двоих. Но так ничего и не поймут, потому что это будет только их секрет. И Ира тоже таинственно улыбалась Мише… Ей казалось, что у них самый настоящий роман, только без слов, и от этого только более яркий и небанальный. А потом как-то раз она шла после школы домой и увидела Мишу: он вышагивал под руку с Олесей из параллельного класса, они заливисто над чем-то смеялись и нежно обнимали друг друга, а снежинки искрящимся водопадом красиво падали на светлые Олесины кудри…
Измену любимого – а воспринять случившееся по-другому Ира не могла, – она перенесла тяжело. Впала в депрессию и еще долго с ненавистью смотрела в окно на кружащиеся снежинки – до тех пор, пока зима не кончилась и снежинки не пропали сами собой.
Еще раз Ира влюбилась, когда уже училась в институте. Яркий, красивый роман, в котором она уже не выступала в роли молчаливого статиста – там были и действия, и слова, и подлинная страсть, озаряющая двоих своим ослепительным сиянием. Однако закончилось все весьма тривиально: возлюбленный просто растворился во мраке. Оказалось, что у него были проблемы с законом, и он счел за лучшее укрыться в Англии и там начать новую жизнь. Иру он с собой позвать забыл, и она с горечью подумала: видимо, любовь не для нее…
Со временем горечь прошла. Ира жила привычной жизнью, занималась обычными делами, которые поглощали ее внимание, практически не оставляя времени на раздумья, и только изредка отзвуки некоей давно забытой мелодии в душе нарушали ее покой… Но обычно это быстро проходило.
Посещение выставки как раз было одним из таких повседневных дел – подруга Машка, мнящая себя знатоком живописи, уговорила Иру сходить вместе с ней. Машке всегда требовался восторженный слушатель, который, глядя на то, как она с томным видом, заламывая руки, восклицает: «Какая экспрессия!», в ответ уважительно кивал. В этот раз роль слушателя выпала Ире, и она сердито причесывалась перед зеркалом, прикидывая, через сколько времени сможет сбежать от Машки и ее экспрессий.