– Подожди, – перебила меня Анита. – С какой стати ты очутилась в 1992 году? Твой период – вторая половина девятнадцатого века.
Я смутилась.
– Мне сказала отправиться туда Беренис. У нее имелись свидетельства того, что в толпе зрителей ошивались противники путешествий. Примерно в это время «Черная Образина» была у всех на слуху, и отношение к группе было крайне противоречивым. «Борцы с пороками» постоянно выступали на телевидении, обвиняя музыкантов в непристойном феминизме, поэтому те стали настоящими героями панк-культуры. Этот концерт должен был стать приманкой для последователей Комстока, пытавшихся отобрать молодых девушек для одного, последнего, редактирования.
Я прекрасно помнила наш разговор на последней общей встрече. Беренис хотела отправиться сама, но она уже «выжгла» почти все девяностые. Одна из проблем изучения конкретной эпохи заключается в том, что Машина не открывает «червоточину» для человека, набравшего время, в котором он уже побывал. Мы называем такие периоды «выжженными»; это очень раздражает, но в то же время не позволяет людям снова и снова возвращаться в один и тот же момент, переживая заново или редактируя конкретный период времени, что неизменно приводило бы к пагубным последствиям.
– Беренис? – Си-Эль нервно крутили в руках телефон. – Это еще кто? Она занимается изучением девяностых?
– Что вы имеете в виду? Беренис, наша подруга! Она выпустила огромную книгу о гендерных исследованиях в девяностые годы. Калифорнийский университет поместил эту книгу на одно из первых мест в своем осеннем каталоге.
– Нет… Я ее не знаю… – Швета, одна из самых трезвомыслящих ученых из всех, кого я знаю, не могла подобрать нужных слов.
– Хоть кто-нибудь помнит Беренис? – Страх холодными мурашками пополз по моей спине.
Переглянувшись, все покачали головой. Си-Эль снова уткнулись в телефон.
– Как фамилия этой Беренис?
– Чиччионе. Она ходила… Блин… Она уже много лет ходит на наши встречи… – Поперхнувшись, я осеклась. Постепенно до меня дошло: Беренис отредактировали, стерли. Я с ужасом перевела взгляд на Энид. – Энид, вы же с Беренис… Были так близки…
– Что? – шумно втянула воздух Энид. – Этого не может быть. Я не могла потерять… – Умолкнув, она всмотрелась в наши лица. Но мы ничем не могли ей помочь. Как можно помочь человеку скорбеть по дорогому человеку, которого ты не помнишь?